Троецарствие

— Господин мой, — шепнул Чжао Юнь на ухо Лю Бэю, — я только что видел во флигелях воинов с мечами. Боюсь, что здесь замыслили дурное… Скажите об этом княгине!

Лю Бэй пал на колени перед цыновкой княгини:

— О госпожа, если вы хотите убить меня, так сделайте это сейчас!

— Какие речи вы говорите! — воскликнула княгиня.

— Там во флигелях спрятаны вооруженные люди! — отвечал Лю Бэй. — Зачем их сюда послали, если не для того, чтобы убить меня?

— Что за люди во флигелях? — строго спросила княгиня у Сунь Цюаня. — Лю Бэй будет моим зятем, мужем моей дочери, а ты что задумал?

— Я ничего не знаю… — пробормотал смущенный Сунь Цюань. — В чем там дело? — спросил он у Люй Фаня.

Люй Фань сослался на Цзя Хуа. Княгиня приказала привести Цзя Хуа и стала его бранить. Цзя Хуа молчал.

— Стража! Отрубите ему голову! — коротко повелела княгиня.

— О госпожа! — вмешался Лю Бэй. — Убить воина в такой торжественный день — несчастливый знак. Тогда я не смогу долго жить рядом с вами…

Цяо Го-лао тоже стал отговаривать княгиню. Наконец она смягчилась и прогнала Цзя Хуа. Воины, скрывавшиеся в засаде, в страхе прикрыв головы руками, разбежались.

Посидев еще немного, Лю Бэй вышел из кумирни «сменить платье». В дальнем конце двора лежал большой камень. Лю Бэй подошел к камню, взял меч у одного из своих телохранителей и, обратившись лицом к небу, прошептал:

— О небо! Если мне предстоит возвратиться в Цзинчжоу и заложить основы правящей династии, то пусть вот этот меч расколет камень на две части! А если мне суждено умереть здесь, то меч мой не раздробит этот камень!

С этими словами он высоко занес руку, меч опустился, брызнули искры, и камень раскололся.

— За что вы так рассердились на этот камень? — спросил Сунь Цюань, незаметно подошедший сзади.

Лю Бэй обернулся:

— Я сам на себя сержусь! Ведь скоро мне минет пять десятков, а я до сих пор не уничтожил крамолу в государстве!.. Сейчас, когда ваша почтенная матушка пожелала избрать меня своим зятем, в жизни моей произошел поворот. И вот я обратился к небу с молитвой, чтобы оно, если сбудется мое желание разбить Цао Цао и восстановить династию Хань, даровало мне силу расколоть этот камень. Теперь я знаю, что будет так!

«А должно быть, Лю Бэй придумал эту хитрость, чтобы ввести меня в заблуждение!» — подумал Сунь Цюань и, подняв свой меч, сказал:

— Я тоже хочу обратиться к небу с мольбой: если мне суждено разгромить Цао Цао, пусть небо дарует мне силу разбить этот камень!

Но в душе Сунь Цюань думал другое: «О небо! Если мне предстоит овладеть Цзинчжоу и возвеличить Восточный У, дай мне силу расколоть этот камень!»

Рука его поднялась, меч опустился, и огромный камень треснул.

И поныне существует этот камень, на котором скрестились две глубокие трещины. Потомки об этом сложили такие стихи:

И камень распался в тот миг, когда меч опустился,
И брызнули искры под звонким ударом металла.
Расцвет двух династий пришел по велению неба,
Когда в государстве тройное правленье настало

Сунь Цюань и Лю Бэй бросили на землю мечи и рука об руку вошли в зал. Они выпили еще по нескольку кубков вина, и Лю Бэй, уловив взгляд Сунь Цюаня, стал прощаться.

— Простите, — сказал он, — вино одолевает меня, и мне хотелось бы удалиться…

Сунь Цюань поднялся со своего места проводить гостя. У ворот кумирни они остановились.

— Какая красота! — воскликнул Лю Бэй, окинув взглядом видневшиеся вдали реки и горы. — Таких мест не сыскать во всей Поднебесной!

С тех пор в кумирне Ганьлу хранится табличка, на которой начертаны слова: «Самое живописное место во всей Поднебесной».

Потомки сложили стихи о красоте здешних мест:

Дождь перестал, и зелень посвежела,
Природа вся как будто стала юной.
И там, где встарь герои состязались,
Вкруг вечных скал беснуются буруны.

Лю Бэй и Сунь Цюань молча созерцали эту живописную картину. Ветер крепчал, на реке бушевали волны, к небу вздымалась их седая пена. Вдруг среди беснующихся волн мелькнула утлая лодка. Она двигалась плавно, будто поверхность реки была совершенно спокойна.

— Да, правду говорят, что жители юга плавают на лодках так же искусно, как жители севера ездят на коне! — вздохнул Лю Бэй.

Сунь Цюаню показалось, что Лю Бэй вздумал над ним посмеяться за то, что он будто бы не умеет ездить верхом.

— Приведите мне коня! — крикнул он слугам.

Сунь Цюань вскочил в седло и вихрем понесся вниз по склону горы. С той же быстротой он вернулся обратно.

— Ну, как, умеют жители юга ездить верхом? — со смехом спросил он.

Вместо ответа, Лю Бэй подхватил полы своего халата и в один миг оказался на спине коня. Он, как ветер, спустился с горы и взлетел наверх, остановив коня рядом с Сунь Цюанем. Оба они помахивали плетями и весело смеялись.