Троецарствие

Цао Хун и Сюй Хуан, добравшись до Тунгуаня, сменили Чжун Яо. Они продолжали обороняться и в открытый бой не вступали. Ма Чао ежедневно подходил к перевалу и выкрикивал грубую брань, поминая три поколения рода Цао Цао. В яростном гневе Цао Хун готов был ринуться в бой, и Сюй Хуан с трудом удерживал его.

— Ты разве не понимаешь, чего добивается Ма Чао? Ему только и надо втянуть нас в битву. Но не забывай, что, пока не подойдет армия чэн-сяна, нам сражаться нельзя! У Цао Цао есть свой план. Мы должны удержать перевал!

На девятый день с перевала увидели, что воины противника пустили коней пастись на лугу, а сами улеглись отдыхать. Тут Цао Хун не вытерпел и с тремя тысячами всадников помчался с перевала на врага. Силянские воины побросали копья и обратились в бегство. Цао Хун погнался за ними.

В это время Сюй Хуан проверял запасы провианта. И когда ему сообщили о вылазке Цао Хуна, он бросился вдогонку, пытаясь его остановить. Но тут с тыла на них неожиданно напал Ма Дай. Цао Хун и Сюй Хуан обратились в бегство. Тогда справа и слева наперерез им ударили Пан Дэ и Ма Чао.

Разгорелась жестокая схватка. Цао Хун, потеряв половину своих людей, бросился обратно на перевал, но там ему не удалось удержаться, и силянские войска заняли Тунгуань. Цао Хун и Сюй Хуан с остатками своих отрядов бежали к Цао Цао.

— Как ты смел на девятый день оставить перевал? — грозно закричал Цао Цао на Цао Хуна. — Ведь я дал тебе десять дней сроку!

— Ма Чао всячески позорил нас, — оправдывался Цао Хун. — И когда я увидел, что силянские войска беспечно отдыхают, я не выдержал и напал на них… В голову не пришло, что это коварство!

— Ну, ты еще молод и горяч, а Сюй Хуан о чем думал? — продолжал кричать Цао Цао.

— Я все время его удерживал, да он не хотел меня слушать! — воскликнул Сюй Хуан. — Я как раз проверял запасы провианта, когда мне доложили, что Цао Хун бросился на врага. Я хотел его вернуть, но мы попали в ловушку.

Разгневанный Цао Цао велел обезглавить Цао Хуна, но чиновники упросили его отменить приказ. Цао Хун горячо каялся в совершенной ошибке. Тогда Цао Цао сам возглавил войско и двинулся к Тунгуаню.

— Раньше надо расположиться лагерем у подножья перевала, — посоветовал ему Цао Жэнь, — а потом начинать сражение.

Цао Цао велел рубить деревья и ставить частокол для трех лагерей. Слева стояли воины Цао Жэня, справа — Сяхоу Юаня, а в центре — Цао Цао.

На следующий день началось наступление на перевал. Силянские воины встретили врага в полной готовности. Все они были как на подбор сильные и рослые. Впереди войска в серебряном шлеме, с длинным копьем в руке восседал на коне Ма Чао, а рядом с ним стояли Пан Дэ и Ма Дай. Цао Цао про себя восхищался богатырским ростом и могучей силой Ма Чао.

— Чем ты недоволен? — крикнул он Ма Чао. — Ведь ты потомок знаменитых ханьских полководцев!

— И ты еще смеешь спрашивать, чем я недоволен? Кто убил моего отца и братьев? — заскрежетал зубами Ма Чао. — О, как я ненавижу тебя! Сожрал бы тебя живьем!

С копьем наперевес Ма Чао бросился в бой. Из-за спины Цао Цао навстречу ему выехал Юй Цзинь. Но после десяти схваток Юй Цзинь обратился в бегство. Тогда в поединок вступил Чжан Го и после двадцати схваток тоже бежал. На смену ему вышел Ли Тун. Ма Чао быстро сбил его с коня и копьем сделал знак своим воинам вступить в бой. Сам Ма Чао, а за ним Пан Дэ и Ма Дай ворвались в строй противника, намереваясь схватить Цао Цао.

— Ловите Цао Цао, он в красном халате! — донеслись до Цао Цао крики силянских воинов.

Цао Цао мгновенно сбросил с себя красный халат. Но тут же послышались возгласы:

— У Цао Цао длинная борода!

Не медля ни минуты, Цао Цао мечом отрезал себе бороду. Это заметил силянский воин и предупредил Ма Чао. Тот приказал переловить всех врагов с короткой бородой. Тогда Цао Цао оторвал кусок знамени, обернул им голову и во весь дух погнал своего коня.

Потомки сложили об этом такие стихи:

Как ветер летел он, разгромленный у Тунгуаня.
В великом смятенье он бросил парчовый халат
И бороду срезал, испуганный страшною карой,
А слава Ма Чао умножилась тысячекрат.

Цао Цао чувствовал, что за ним кто-то гонится по пятам. Обернувшись, он узнал Ма Чао.

— Стой, злодей! — громовым голосом кричал Ма Чао.

Но Цао Цао мчался вперед, лишь изредка оглядываясь на своего преследователя. Ма Чао настигал его. Цао Цао повернул коня за дерево. Ма Чао метнул копье, но оно вонзилось в ствол дерева. Пока Ма Чао вытаскивал копье, Цао Цао уже был далеко. Но Ма Чао продолжал его преследовать. Когда он обогнул склон горы, до него донесся чей-то крик:

— Не тронь моего господина! Цао Хун здесь!