Трофей

И вот тут начинается самое интересное.

Марк, приглушенно выругавшись и поморщившись, оттопырил край футболки, словно она внезапно начала его душить. После чего всё же прошёл к креслу и бухнулся в него.

– Ну, рассказывайте, – Глеб не мог удержаться от иронии.

– Мила, ты как?

Девушка, не отрывая рук от лица, покачала головой, отрицая происходящее.

– Я всё ещё жду. Кто первый начнет, детки? Ты, Марк? Или ты, Милослава? А, может быть, я? А, Марк?

Племянничек занервничал сильнее. Потому что резко выставил руки кверху и затараторил:

– Мила, пожалуйста, посмотри на меня! Мила! Это мой косяк! Вернее… Мой план! И если ты мне врежешь за него по яйцам, я не буду против.

Слова парня дошли до девушки, и та выпрямилась, отводя руки от лица. Нахмурилась и повернула голову в сторону Марка.

– Ты о чем говоришь?

– Черт! Черт! Черт… Глеб, давай сначала с тобой, а? Выйдем на пять минут. Я быстро тебе объясняю, и ты…

– С тобой мы непременно поговорим. Но потом… жених. Сейчас я хочу понять, почему Милослава Лебедева, твоя невеста, оказалась в постели… некого Артура, который, я так понимаю, должен был ждать Милу здесь? Но вышла нестыковка, и вместо Артура здесь оказался я. Странно дело, ведь так, Марк?

Он сделал акцент на последнем предложении.

Марк отлично понял его: шумно сглотнул, закашлялся, сделал вид, что подавился.

– Я забыла телефон дома… – негромко сообщила Мила уже Марку, явно ещё не соединив воедино пазлы и не замечая очевидного. – Ты, наверное, мне звонил, да? Чтобы предупредить…

Её взгляд, полный надежды, обращенный на щенка…

Её голос, немного испуганный, ошалелый, вскрывающий его вены без ножа…

Глеб не выдержал и рыкнул, стараясь особо не повышать голос, хотя единственным его желанием становилось выбить дурь из племяша.

– Кто-такой-Артур? Спрашиваю в последний раз!

Мила вздрогнула и быстро ответила:

– Молодой человек, с которым договорился Марк…

– Договорился о чем? – Глеб даже подался вперед, не замечая, как учащается сердцебиение.

Детки выросли и решили поиграть в собственные игры? Похоже на то. Только знали ли они о последствиях?

Один точно знал.

Милослава дотронулась кончиками пальцев до рюкзака.

– Здесь деньги…

– Деньги? Оооочень интересно. И большая сумма? – продолжал иронизировать Глеб.

Мила ничего не замечала, зато Марк устало провел рукой по лицу.

Правильно, племяш, пора начинать и тебе нервничать.

Основательно так.

– Сто тысяч евро и двадцать пять тысяч долларов.

– Ого. Довольно-таки серьезная. Дайте-ка подумать… Вы её приготовили, чтобы… Стоп… Серьезно? – брови Алашеева поползли вверх.

Сначала Милослава побледнела, потом покраснела.

– Да. Мне надо было лишиться девственности, потому что Тойский… потому то вы…

Она не договорила, метнув в него гневный взгляд.

А это что-то новенькое.

Глебу нравились её эмоции. Они чистые и красивые, как родниковая вода. И он готов их пить снова и снова.

Но когда они останутся наедине и прояснят до конца ситуацию. Выяснят, кто есть кто.

– Я понял. То есть в ваших светлых головках возник гениальный план. Девственность Милославы – одно из условий брачного договора. Пережиток прошлого, как вы, молодежь, считаете и удивляетесь, почему старики на этом настаивают. А ничего, что Миле и двадцати нет? Или сейчас принято… во сколько там начинать половую жизнь?

– Глеб…

– Марк, заткнись! Нам с тобой ещё предстоит побеседовать тет-а-тет! А пока я продолжу, никто не возражает? – он сначала посмотрел на племенника, тот поморщившись, покачал головой. Потом девушка повторила его жест. – Отлично. Вы собрали денег, чтобы вручить их некому Артуру за то, чтобы он лишил тебя, Милослава Лебедева, девственности. Великолепно. Я бы, наверное, поаплодировал, если бы мне не хотелось вам обоим всыпать по первое число. Вы… – он сжал зубы с такой силой, что послышался скрежет. – Слов нет. Даже матерных. А этому вашему Артуру с хера ли такая сумма должна была обломиться? Ну-ка, Марк, проясни. Я пока не догоняю.

– Чтобы он смотался из города, – хмурясь, процедил Марк. – Отступные. Были бы разборки… Эта ночь должна была всплыть… Мы планировали, что я устрою скандал, начищу морду Артуру, оскорблюсь и… помолвка накроется.

Мила откинулась назад, снова закрыв лицо рукой.

В эти минуты Глебу её жалко не было.

– Чья идея?

Если сейчас Марк скажет, что его…

– Моя, – выдохнула она.

– Значит, так. Мила, сейчас ты идешь на кухню. Думаю, найдешь её, и готовишь нам кофе.

– Я хочу присутствовать…

– Марш. На. Кухню.

Он не повысил голоса, но хватило интонации. Милослава подорвалась, испуганная его моральным давлением. В её глазах заблестели слезы. Правильно, девочка, поплачь лучше сейчас. Твои слезы помогут тормознуть его, не сорваться на откровенный мат и промывку мозгов. Причем, физическую. Милу ему тоже хотелось… проучить.

За идею.

Вот тебе и домашняя девочка, растущая под присмотром.

В тихом омуте кто там водятся?