Трофей для Хищника (СИ)

— Ну как же ты так? — вырывается с досадой, хотя злюсь я на себя. Следовало дать ей руку, остолоп! — Что болит?

Эльвира показывает на лодыжку.

— Кажется, я ногу подвернула, — голос звучит жалобно. Видать, очень больно.

Заворачиваю ее в полотенце и несу в спальню на кровать. По пути включаю свет. Кладу Эльвиру и обсушиваю полотенцем. Она пытается неловко прикрыться — глупая.

Осматриваю ее лодыжку. Не похоже на перелом, но и я не похож на травматолога, чтобы диагнозы ставить. Срань!

— Тебе нужно сделать рентген, — констатирую сосредоточенно и отправляюсь обратно в ванную за ее одеждой.

Затем забираю сухие трусики из спальни, возвращаюсь к Эльвире и помогаю ей одеться. Она пытается отказываться от поездки к врачу, но я не слушаю. На руках выношу ее из дома и объявляю вышедшему навстречу Леше, — Серегу я отпустил отдохнуть — что надо ехать в травму. Тот сразу подгоняет машину, и через каких-то сорок минут мы уже паркуемся в Приморском районе около круглосуточной клиники, в которой делают рентген.

Эльвира выглядит дико уставшей, едва не вырубается. Ей надо недолго потерпеть.

Обследование не выявляет перелома, но врач настоятельно рекомендует покой и тугое бинтование. В аптеке при клинике сразу покупаю эластичные бинты, мазь, которую прописал врач, и эргономичную повязку для голеностопа. Эльвира скоро поправится, но работать, как понятно, не сможет неделю, а то и больше.

На обратном пути в машине она засыпает у меня на плече. Утомилась. Да еще и стресс. Глажу ее по волосам. Хочется к ней прикасаться, и сейчас за этим желанием нет секса. Только нежность, которая, как мне казалось, навсегда умерла в моем сердце.

Эльвира тихо сопит у меня под ухом, прямо как котенок. Такая же хрупкая и беззащитная.

Родители у нее, конечно, красавцы. Даже не знаю, чей отец отличился сильнее. Мой или ее. Мой просто мудак, а этот — даже не знаю, как назвать. Торгаш поганый. Продал жизнь девчонки, которая ему доверяла!

Дома я устраиваю спящую Эльвиру в спальне Жизель и отправляюсь спать сам, хотя сна ни в одном глазу. Нервный бодряк. Адреналин все еще не отступил. Ее вопрос так и сидит в голове. «Что между нами?» Похоже, ее внешняя схожесть с Жизель все же что-то значит. Как бы ни хотелось увильнуть, придется это признать. Меня ведь к ней потянуло с первого взгляда. Я сам не понял, почему, но уже тогда, в кабинете у Луизы знал, что хочу ее себе. И сделаю что угодно, но присвою Эльвиру.

Присвоил. И что? Не могу понять, что чувствую к ней. Жжется в сердце при мысли, что она уйдет. Я не готов потерять еще и ее. Она не такая, как Жизель — гораздо глубже мыслями, тоньше душой. Чересчур чопорная, очень закрытая, с тонной невыплаканной боли внутри. Наверное, это цепляет меня больше всего. В этом мы похожи.

Эльвира не поверхностная, не кокетливая, как Жизель, но такая же чистая и непосредственная. Это подкупает. Я ей доверяю, как доверял покойной жене.

В спальне сразу отправляюсь в душ, чтобы расслабиться и сбросить напряжение. Наблюдать обнаженную Эльвиру с каменным лицом — все же не так просто, как бы хотелось. Встаю под струи воды, вспоминаю грациозное, нежное, хрупкое тело Эльвиры, и член мгновенно встает. Она дико заводит меня. Настолько дико, что я кончаю, как подросток, через несколько минут.

А когда выхожу из душа, слышу звонок телефона, который лежит на кровати. Тихие ругательства вырываются сами собой. В такую поздноту никто просто так звонить не будет.

В полотенце выхожу и смотрю, кто звонит — мой давний друг, Юра Мальцев по кличке Малек. Мы недавно общались, и он рассказывал мне о проекте, который я счел сомнительным. Похоже, это ему таки аукнулось. Снимаю трубку, и в кровь впрыскивается адреналин. Я узнаю голос, но это не Юра.

37

Просыпаюсь от стука в дверь. Часов двенадцать… Черт, если верить заглядывающему в окно солнцу. Голова тяжелая, но это, скорее всего, потому что я переспала. Почему не было будильника? Вспоминаю, как вчера Игорь уничтожил мой телефон. Тогда почему он меня не разбудил?

Стоит шевельнуться, нога напоминает о себе острой болью в районе голеностопа. Сбрасываю одеяло — из одежду на мне только трусики. А нога забинтована и на лодыжку натянута какая-то плотная резинка, закрывающая полпятки и часть ступни.

Натягиваю одеяло по грудь и кричу: «Войдите!»

Дверь открывается, и на пороге показывается Людмила с подносом, на котором стоит пышущий паром завтрак. Наверное, снова омлет.

Она проходит в комнату, раскладывает поднос в столик для завтраков в постель и ставит его мне на бедра. На мой вопрос, где Игорь, она отмахивается:

— Ох, он велел вас не будить. Уехал ранним утром, оставил мне записку.

— И надолго? — спрашиваю, ощущая, как в душу пробирается тоска.

— Написал, что на несколько дней, — отвечает Людмила и двигает на столике то тарелку, то вилку, будто пытается занять руки. — Но кто ж его знает. Он, судя по всему, важный вопрос решать поехал, а это и затянуться может.

Такое чувство, что Людмила по нему скучает не меньше, чем я, если не больше. Прям сама не своя. Обычно расслабленная, спокойная, а сейчас нервная.