Трофей для Хищника (СИ)

— Похоже, обманывать и использовать меня — у вас семейная традиция, — дослушав, резюмирую и поднимаю уголки губ в сдержанной улыбке. — Не получится у нас помириться. Так и передай своему нанимателю, пап, что ты провалил задание.

Игорь с едва заметной улыбкой складывает руки на груди. Добился правды, доволен. И я… У меня нет злости на Хамсутдиновых. Вообще ничего нет. Просто пустота. Даже новая интрига, которую пытался замутить мой отец, не задевает и не огорчает. Мне наконец спокойно.

Старший Хамсутдинов больше ничего не говорит. Стыдно ему? Или просто грустно, что не справился? А какая мне, собственно, разница?

— Покиньте, пожалуйста, наш дом, — произношу твердо через некоторое время, когда становится ясно, что разговор себя исчерпал. — Пусть в вашей дальнейшей жизни все сложится отлично. Без меня.

Хамсутдиновы встают и понуро бредут к двери. Вот и все. Последняя ниточка к моему прошлому догорает и рассыпается в пепел. Я теперь Хищина — новая фамилия, новая жизнь, новая я.

Сверху раздается сначала один требовательный детский плач, к нему тут же прибавляется второй. Мальчишки проголодались! Игорь улыбается мне, а я поднимаюсь с дивана и направляюсь на второй этаж. Будни мамы у меня уже начались!

Игорь догоняет меня уже в детской минут через двадцать, когда оба малыша уже премило посасывают бутылочки со смесью, которую приготовила Вера, пока я кормила их грудью.

Игорь

— Вера, оставьте нас, пожалуйста, — велю няне, заходя в детскую, и она послушно уходит.

Эльвира стоит между кюветками для новорожденных и держит по бутылочке в каждой руке, давая мальчишкам смесь. Любовно смотрит то на одного, то на другого.

Подхожу к ней со спины, обнимаю ее мягкое желанное тело за талию, нюхаю шею. Ее запах стал гуще и нежнее. Материнство ей к лицу.

— Тебе правда совсем не хочется узнать, что от тебя хотел настоящий отец? — спрашиваю на ухо, зарываясь носом в волосы.

— Не интересно, Игорь, — она не отрывает взгляда от детей. — Я бы хотела оставить прошлое в прошлом. Нет никакой разницы, чье ДНК лежит в основе моего тела. Я хочу жить здесь и сейчас.

Ее слова пробивают сердце. Эльвира на тринадцать лет младше меня, а мудрее на все двадцать. Я тащил за собой прошлое, прирос к воспоминаниям о Жизель и не жил толком последние два года. Эльвира появилась в ресторане как напоминание о прошлом, за которое я цеплялся, и вытащила меня в настоящее. Заставила снова ожить.

— Ты самая лучшая женщина на свете, — мурлычу ей на ухо. — Я безмерно тебе благодарен, Эльвира.

Это правда. Я это говорил, сказал снова и повторю еще миллион раз. Без Эльвиры не было бы меня настоящего. Мне еще сорока нет, я полон сил и энергии, а в душе был стариком, преисполненным сожалений, как в том фильме Кристофера Нолана.

Эльвира отказывается узнать, чья она дочь на самом деле. И я уже не буду говорить ей. Оставлю при себе то, что узнал от Руслана. Оказывается, Ильгиз Шарипов — ее настоящий отец — бывший министр финансов Татарстана. Недавно его пост занял другой человек.

Когда Ильгиз двадцать пять лет назад закрутил интрижку с Дилярой, он только начал восхождение к своему посту, но уже тогда не мог позволить себе скандал с разводом и дележкой законных детей. Вот и вышло, что он всю жизнь оплачивал существование Жизель и ее матери, а за Эльвирой следил лишь косвенно. Не хотел палиться и давать деньги на нее приемным родителям.

Сейчас он свободен от поста министра и мог бы самостоятельно представиться дочери. Но эта татарская манера все заметать под ковер не позволяет ему признать дочь и внуков. А Эльвира… пусть побережет нервную систему. Ей ни к чему информация, что родной отец знал о ее существовании всю жизнь, но не позволил себе даже познакомиться с ней.

Отлепляюсь от Эльвиры и смотрю на наших сыновей. Лучшие дети от лучшей женщины на всей Земле! Красивые даже сейчас, когда им исполнился только четвертый день. В душе от их невинного вида растекается щемящее тепло. Они ни в чем и никогда не будут нуждаться, это ясно. Но самое главное, они получат мою любовь и поддержку. Я сделаю все, чтобы не стать похожим на своего отца. Им не придется заслуживать признание. Никогда.

Мальчишки досасывают смесь, и Эльвира переставляет бутылочки на пеленальный столик. Берет сначала Пашу, бережно прижимает к плечу и слегка похлопывает по спине. Тот издает звук, похожий на отрыжку, и сразу закрывает глазки, укладывая голову Эльвире на основание шеи.

— Молодец, Паша, — шепчет Эльвира и, нежно отняв от себя, возвращает Пашу в кюветку. — Воздух надо выпустить.

Поясняет уже для меня. Я и не знал таких тонкостей. Глаза подло слезятся от любви, которая меня переполняет. Я счастлив, что жизнь свела нас с Эльвирой. Спасибо Судьбе, что распорядилась таким образом. Она прекрасная мама, верная супруга, обворожительная леди. Наверное, я мог бы придумывать ей эпитеты и титулы бесконечно.