Трофей победителя (СИ)

— Вы не справедливы. Вайлир — человек чести. Он никогда не требовал чужого, только то, что считал своим по праву. Он ни от кого не скрывался и шел к своей цели. Не все он сделал правильно, но это лишь от того… — я запнулась, не смея произнести главное. Хотелось, чтобы лорд Мартом отреагировал, но он молчал и хмурился. — Это лишь от того, что вы не поддержали его и не помогли. Он хотел стать лучше, чтобы вы оценили.

Я тяжело дышала и не верила в свою наглость. Вайлир смотрел на меня, синяки делали взгляд тяжелым, но глаза были просто удивленными. Он словно поражался, что был таким понятным.

Лорд Мартом вздохнул и отошел к бойнице, рассматривая свой поверженный дом. Враг оставил свою метку — флаги, и синие полотна буквально резали глаза, показывали, что мы загнаны в угол.

— Иди, Вайлир, — на удивление мягко сказал лорд Мартом. А мне не велел уходить; враги снаружи так не пугали, как напряженное молчание и неизвестность.

Вайлир обреченно поднялся и вышел за дверь, оставив меня наедине с лордом Мартомом и его разочарованием. Тот вздохнул и снова подошел к бойнице, надолго замолчал, словно не было наших поцелуев, разговоров — ничего. Предательство стерло их и сделало нас чужими.

— Ты спала с Вайлиром? — до обидного резко спросил лорд Мартом.

— Нет, — я надеялась хоть голосом показать сожаление, — я бы не посмела, никогда.

— Тебе можно верить?

Он повернулся и полоснул меня взглядом, играя желваками, показывая злость. И поделом, ведь все могло быть иначе.

— Я не хотела зла, только боялась за свою жизнь… тогда я растерялась. Клянусь, я бы не позволила Вайлиру никогда…

— Хорошо, — лорд Мартом отвернулся. — Можешь идти.

Он больше ничего не сказал, только смотрел через бойницу на поверженный замок. Хотелось обнять его, рассказать все свои чувства и страхи, но что это исправит?

========== Глава 8 ==========

— Что с твоим лицом? — спросила Вайлирия, трогая разбитый нос.

Я терпел, чтобы она не волновалась.

— Была битва; ничего, заживет.

— Битва, — белые глаза стали блеклыми, — но мы же победили?

Она чувствовала обман, но как сказать бедняжке, что враги скоро отдохнут и приставят лестницы к окнам. Нам придется сдаться или погибнуть в битве. Они вырезали половину воинов, а городская стража собралась перед закрытыми воротами. Помощи не будет. Боги, павлин столько намекал на наемников из Гаусора, что боится нас и не доверяет. Мы размякли и привыкли жить в мире, мы даже не поняли!

— Не победили, но решили вопрос, — сказал я и строго глянул на служанок, чтобы не смели болтать.

Пришел стражник и сказал, что отец зовет. Наверное, впервые не возникло волнения или других четких эмоций; все уже свершилось и нужно мыслить холодно.

Отец так и стоял спиной ко входу, скрестив руки на груди.

— Я велел собраться советникам, — задумчиво сказал он, — также велел послать сообщение Ласу, что мы ждем его условия.

— Хорошо.

Мы замолчали. Лицо и нога болезненно пульсировали, в бойнице виднелись флаги с жемчужинами — вся жизнь, тело и душа превратились в рану. Отец тяжело вздохнул и подошел ко мне, снова положил руку на плечо, но теперь мягко.

— Прости, — он покачал головой, — я лишь хотел, чтобы ты был лучше меня, поэтому был так строг к тебе.

— Я знаю. И знаю, что подвел тебя.

Обычно столько хотелось сказать и вдруг стало ясно, что слова не требовались. Мы понимали друг друга, всегда понимали, но не желали принимать. Отец тоскливо улыбнулся и прижался своим лбом к моему. Так мы и застыли, сохраняя единение, чувствуя друг друга.

— Я люблю тебя, — шепнул отец, — и буду любить не смотря ни на что.

В душе все затрепетало. Он признался, он сказал это.

— Ты не трогал Фалейн? — спросил отец.

— Нет, она же твоя.

Он улыбнулся.

— Значит, у нас есть шанс.

***

Ласу позволили прийти одному, без стражников. Он не отказался: убийство переговорщика равно объявлению войны, а наше положение и без того плохо. Мы не стали разбирать завалы у входа и предоставили ему окно. Вечность бы любовался, как грузное тело Ласа болталось на веревке, а он махал костылем и бранился. Дальше лучше: из-за металлического нагрудника он застрял в оконном проеме и его пришлось смазать жиром. Я не скрывал улыбку, но Лас оказался внутри и снова стал грозным великаном, возвышаясь над моими стражниками.

— Что заставило тебя отдать свою верность этому павлину? — спросил я.

— Желание мира, — уверенно ответил он. — Война — дрянь.

— И ты не считаешь, что я был бы лучшим правителем.

Лас хмыкнул.

— Вы хотели Лакр, а не делать лучше жизнь простых работяг и вояк.

Зоркая башня находилась в противоположной части замка, куда мы не рисковали соваться. Кто знает, куда делись стражники Ласа, которых он привел с собой. Стараясь скрыть хромату, мы прошли в комнату над спальней Вайлирии. Внутри меня охватили приятные воспоминания: отец и советники сменили наряды на металлические нагрудники, на поясах висели кинжалы и мечи, не хватало только подвижных стен палатки и карты на столе.

— Да мы все красавцы! — расхохотался Лас, ковыляя к столу.

— Где моя супруга? — холодно спросил отец.