Трофей (СИ)

  - На десять вздохов! Я Ликван.

  - Младший.

  - На десять вздохов!

  Они скрылись в коридоре, и Лайл смог перевести дыхание, которое замерзло где-то в груди, когда он увидел, КАК она смотрит на его детей. И в первый раз ему пришла в голову мысль - почему после десяти лет замужества у нее нет своих детей.

  ***

  Она вышла из комнаты и плотно закрыла за собой дверь. Он подпирал стенку неподалеку, и она, увидев его, прижала палец к губам.

  -Уснули.

  - Устали, должно быть, - отозвался он, пропуская ее в спальню. - С дороги. Обычно их так просто не уложить.

  - Конечно, устали, - сердито отозвалась она. - Месяц в пути! Все ваши люди на ногах еле держатся!

  - На ногах они еле держатся, потому что кто-то выкатил бочку вина из погреба, - он сомкнул руки на ее животе и уложил голову ей на плечо. Она недовольно им дернула.

  - Иначе бы они попадали, едва только зашли в зал!

  - Спасибо, милая, - он потерся щекой об ее ухо и висок. Она промолчала.

  - А твои сыновья....

  - Мои сыновья носят мое имя, и этого достаточно. - Холодно сказал он и отошел от нее.

  - Твои сыновья, - с нажимом повторила она. - Это твои сыновья. Что бы ты там себе не думал.

  - Милая....

  - Твоя милая, - передразнила она, кидая шарф на кресло. - Ведьма в четвертом поколении. И такие вещи как кровное родство чувствует не хуже, чем кое-кто - ложь.

  - Она сказала мне, что они не от меня.

  - Наверное, хотела сделать тебе больно, - Агата пожала плечами. - Или сама не знала точно.

  - Ты так просто об этом говоришь, милая, - он на миг зажмурился и перевел дыхание. - И переворачиваешь весь мой мир с ног на голову.

  - Ты же перевернул мой мир, - шепнула она, гася светильник. - И я это пережила.

  Теплые руки скользнули под его рубашку, с нажимом гладя грудь. Мягкие губы прижались к шее, там, где бешено колотилось сердце, как будто она хотела укусить и выпить его до дна. Он тяжело дышал, как будто пробежал в полном снаряжении несколько миль. Пальцы покалывало от того, как сильно ему хотелось прикоснуться к ней. Он просто боялся ее спугнуть. Первый раз она сама, по своему желанию дотронулась до него. Пришла к нему. Он вдруг почувствовал ее желание, как свое. Острое, жаркое, сводящее с ума, жадное, нежное и терпкое, словно вино. Мир перестал существовать - осталась только эта женщина, принадлежащая ему целиком и полностью, без остатка и потаенных закоулков души. И на всем свете ничего не могло быть прекраснее этого.

  ***

  Через два дня на взмыленной лошади прискакал гонец из столицы.

  - "Его Величество Алмазный Дождь желает видеть вас в своем дворце, дабы представить ко двору. Так же Его Величество желает видеть женщину, именуемую леди Агатой, являющуюся трофеем Лайла, кавалера и хранителя Алмазного Дождя" - с выражением прочитала Агата и хмыкнула, сворачивая пергамент.

  - Я не раз оберегал жизнь Его Величества, - пояснил Лайл, отправляя в рот кусок мяса.

  - А кавалер-то почему? - спросила Агата, утаскивая с его тарелки запеченную картофелину.

  - Есть орден Алмазного дождя.

  - Сам Алмазный Дождь как Государь у нас меньше полугода, зато орденов и кавалеров - хоть отбавляй, - хмыкнула она опять.

  - Я один такой. Единственный и неповторимый.

  - Понятно.

  - Придется ехать.

  - Поедем, - легко согласилась она. - Только мальчиков не возьмем. О них в указе ни слова, да к тому же у меня плохие предчувствия.

  - Это ты мне сейчас как женщина говоришь, или как ведьма?

  - Как обе женщины.

  - Будем настороже.

  - Ехать три дня, какая скука... А потом еще церемония эта длинная и скучная...

  - Найдем, чем себя занять, милая, - он утащил ее обратно в кровать и задернул тяжелый полог.

  ***

  Церемония представления ко двору и правда оказалась долгой и скучной. Единственным развлечением, которым и пользовалась леди Агата, было рассматривать нового Государя, мысленно поражаясь его молодости. И красоте. Золотые волосы, синие, как небо глаза. Чистая кожа. Невысокий рост, красивое ладное тело.

  Она бросила мимолетный взгляд на Лайла. Нет. Сила и уверенность, читающаяся в каждом жесте и движении гораздо привлекательнее синих глаз и гладкой как шелк кожи. И притягательнее. Эта сила и уверенность убеждают лучше всяких слов в защищенности и безопасности - что бы ни было.

  Церемониймейстер подал знак, повинуясь которому, они с Лайлом приблизились к трону и коронованной особе. Тут-то все ведьмовское и женское чутье взвыло, и заставило сделать шаг назад и вправо, разворачиваясь спиной к спине Лайла, как раз для того, чтобы встретить черную стрелу с красным оперением.

  Через пелену боли, шум испуганных голосов, визг придворных дам, звон оружия, мир закрыло лицо Лайла - огорченное, обреченное.

  - Зачем, милая, - простонал он, опускаясь рядом на колени.

  - Это был единственный приличный способ от тебя избавиться, - прошептала она, начиная захлебываться кровью. - Как было не воспользоваться!

  - Стреляли не в Государя.

  - Нет. В тебя.

  - Знаешь, за что я тебя люблю?

  - За то, что я не люблю тебя.

  - Да. Это... свобода, милая?

  - Да, - прошептала она, растягивая губы в счастливой улыбке.

  Он бережно закрыл ей глаза. Оправил кружево на платье. Поднялся, опираясь на меч. В зале все стихло.