Трофейная банка, разбитая на дуэли

Лодьке стало приятно, что брат писателя вдруг стал говорить ему «вы». Он поднабрался храбрости и спросил:

— А вы… тоже книги пишете, да?

— Изредка… Есть у меня пара сочинений, но это не художественная литература. Из области биологии. Я орнитолог… — И собеседник глянул на Лодьку вопросительно: «Знаете, кто такие орнитологи?»

Лодька знал. И не удивился. Недаром его новый знакомый был похож на большую птицу.

— Изучаете пернатых? В экспедициях, да?

— Вы очень лаконично и четко определили суть моих занятий… Кстати, меня зовут Борис Лукич… — И орнитололг выжидательно замолчал.

— А меня… Всеволод. То есть Лодя. Или Лодька…

— Рад знакомству и надеюсь на его продолжение. Итак — до пятницы… Лодя?

— Да. — Лодька не стал тратить лишних слов. Лаконичность — достоинство мужчины. Особенно, когда ведешь разговор с тем, кто ходит в научные экспедиции (и к тому же писательский брат!).

Борис Лукич протянул узкую ладонь, Лодька дал свою. Обменялись твердым рукопожатием и разошлись. Лодька свернул по Семакова налево, чтобы добраться до лога, а оттуда, по Крупской, — прямая дорога к дому. Из дома он не высунет носа, пока не прочитает книжку писателя О. Корнеева…

О друзьях

Лодька и Борька в чтении были «всеядны» (так выражалась мама). Вслед за «Тружениками моря» Гюго они с тем же интересом глотали детективы из «Библиотечки военных приключений», за «Героем нашего времени» — «Человека-амфибию», за «Петром Первым» — ужасно растрепанного, напечатанного задолго до войны «Макара-следопыта».

Книжку про неуловимого Макара весной дал на пару дней Атос (он с уважением относился к Лодькиной читательской страсти). Сказал солидно:

— Не обращай внимания, что такая раздерганная. Про книгу принято говорить, что она как женщина: чем потрепаннее, тем интереснее…

Лодька умудренно кивнул (знаю, мол, про это), хотя ничего подобного раньше не слыхал и непонятно было: почему потрепанность женщины повышает ее интерес. И не спросишь ведь ни у кого, тем боле у мамы…

Атос же вдруг слегка смутился и разъяснил:

— Вообще-то книжка чересчур детская. Мне ее надо было в твоем возрасте читать, да ведь это как повезет. Когда попадет в руки… Так же, как, скажем, Жюль Верн…

Лодька слегка удивился. Разницу в три-четыре года он существенной не считал. Конечно, у Атоса, Лешки Григорьева, Шурика Мурзинцева и прочего «старшего народа» есть свои интересы: танцы, девицы, папиросы и прочая такая «озабоченность»… Но книги-то здесь при чем? Если книжка хорошая, то для всякого возраста. Он и сейчас, осилив очередной том «Хождения по мукам», с удовольствием брал десятый раз книжку того же автора про тайну золотого ключика. И знал он, что некоторые книги будет перечитывать до старости. Например, «Тома Сойера» и «Гека Финна», «Сказки» Пушкина и «Далекие годы» Паустовского. Так потом и было…

И, кстати, книга О.Корнеева «Путем отважных» тоже сохранилась в библиотека Всеволода Сергеевича навсегда.

Эту повесть Лодька читал до ночи и закончил следующим утром. Книжечка была что надо! Про смелых, мечтающих о приключениях пацанах. И, главное, дружных таких! О ровесниках Лодьки и Борьки. Им в опасном путешествии пришлось хлебнуть всякого, но они все-таки открыли тайну Джунгарской пещеры, о которой писал в своем дневнике Лёнькин дед-геолог…

Лодьке сразу же захотелось начать свою «Тайну Изумрудного залива», потому что в ней речь пойдет тоже о дружных ребятах — вроде него, Лодьки, и Борьки и приятелей с улицы Герцена. Как они однажды на речном обрыве, под фундаментом взорванной церкви отрыли подземный ход, который вывел их к незнакомому озеру с зеленой водой. Озеро было похоже на морской залив…

Ну ладно, это чуть позже. А пока следовало по незыблемым законам дружбы поделиться радостью с Борькой — пусть он тоже прочитает «Путем отважных»! Тем более, что совсем недавно он, бедняга, провалил переэкзаменовку по английскому и теперь нуждался в утешении…

Борька вцепился в книгу, заперся от матери и Мони в своей кладовке, а Лодька пришел домой и взялся мастерить из ватманской бумаги специальные шифры. Про них он прочитал все в этой же книжке писателя Корнеева.

Тот придумал для своих героев простой и гениальный способ тайной переписки. Нужно было взять полоску плотной бумаги, вырезать в ней там и тут, в беспорядке, квадратные дырки и потом сквозь них вносить на листок с письмом буквы текста. А затем следовало убрать полоску и вписать в промежутки между проставленными в окошечки буквами всякие другие, наугад. Строчки сливались в сплошную абракадабру. Получивший тайное послание мог прочитать его, если накладывал на листок бумажку с таким же шифром, как у того, кто отправил письмо.

…Потом Лодька и Борька не раз обменивались «депешами», зашифрованными «дырчатым ключом». Никаких тайн, по сути дела, в них не было. «Лодик завтра в Темпе новый трофей Тарзан Пойдешь?» «Смешной вопрос конечно пойду только дай рубль а то не хватит на билет» «Борь у Витьки Неелова есть Пять недель на возд шаре Он просит за почитать на три дня семь марок с орденами Дать?» «Дай обязательно Мы наберем снова Я знаю где»…