Трофейщик-2. На мушке у «ангелов»

— Дерьмо! — крикнул Айвен под хохот напарника. — Неандерталец! Он разбил камеру! Ну заметил, хорошо, но зачем же ломать дорогостоящую аппаратуру?! Господи, что за дикий народ! — в который раз в сердцах повторил он.

Стив продолжал хохотать.

— Айвен, надо бороться с комплексом неполноценности русских предков. Успокойся ты, ради Бога! — Трясясь от хохота, он махнул рукой в сторону зазвеневшего телефона: — Возьми…

Николаев поднял трубку и тотчас кивнул Стиву, показывая на параллельный аппарат. Тот с готовностью подключился к линии.

— Мистер Николаев? — говорил Звягин. — На вашей визитной карточке я обнаружил номер, вот и звоню. Произошла маленькая неприятность. Думаю, дело легко поправимо… Мы с женой решили немного отдохнуть и… Я случайно задел одну деталь интерьера. Немного, по-моему, ее повредил. Запишите на мой счет, хорошо? До завтра.

Айвен перевел полный уже откровенной ненависти взгляд с трубки, нахально пикавшей короткими гудками, на свалившегося с кресла на ковер в новом приступе хохота Стива.

— Что ты ржешь, скотина?

Стив медленно поднялся с пола.

— Нет, Айвен, ты все-таки ничего не понимаешь в людях. Классный дядька! Как он нас купил! Здорово, молодец!..

Николаев улыбнулся:

— Да, наверное, ты прав. И все равно русский мне не нравится. Я не верю, что ему по зубам наша работа.

— Будущее покажет… С языком у него как?

— Пень-колода, — по-русски ответил Айвен и перевел: — Еле-еле. Понимает, но говорит так, будто у него вместо языка во рту «боинг».

— Это не беда. Мне кажется, что завтра от него потом вонять не будет. Держу пари.

— Двадцать баксов.

— Идет.

Весь остаток дня Звягин и Таня бродили по городу. Звягин почти не смотрел вокруг. Взгляд его, казалось, был постоянно направлен на носки собственных ботинок. За время многочасовой прогулки было произнесено всего несколько фраз. В сумерках, уже сидя на траве в Сентрал-парке, Звягин спросил:

— Ну, как тебе первый день в свободной стране?

— Знаешь, Саша, я еще не поняла, что я здесь. Не прочувствовала. А ты?

— А я думаю, что мы должны здесь остаться. Я, во всяком случае, помолодел лет на двадцать… — он подумал секунду, — пять. Хорошо! — Звягин блаженно потянулся. — Нету этого говна вокруг.

— Какого говна, Саша?

— Да всякого. Не в этом даже дело, я еще не могу объяснить… Как-то мне тут спокойно. Знаешь что, вот, наверное, на мне же зона все эти годы висела. Эта штука на всю жизнь, как клеймо. А здесь так себя чувствую, что вроде как и не сидел никогда. И по фене будто никогда не базарил. Здорово. Как младенец!

— Ну да, если бы еще не телекамеры в нашей камере, — неловко пошутила Таня.

— А вот здесь ты не права. Я бы себя, наоборот, неловко чувствовал без этих телекамер. А так, я в своей тарелке, вижу цель, чувствую противника. А они здесь, мне видится, изнеженные, расслабленные. Мы их, Танечка, с тобой обыграем. Если уж в Питере худо-бедно справлялись, то здесь, Бог даст, проживем. Ну сама подумай — не назад же нам лететь к остаткам «мерседеса»? А здесь — смотри, даже хулиганы на улице симпатичные. Матом не ругаются. Уже приятно.

Они поужинали в каком-то ресторанчике. Таня с удивлением наблюдала за мужем: Звягин спокойно, даже вальяжно общался с официантом. Как быстро он превратился в ньюйоркца, словно жил здесь с рождения. Они ели французский луковый суп — впервые в жизни, как и многое за сегодняшний день.

— Сколько я читала про этот луковый суп, — говорила Таня, — мне всегда казалось, что это должна быть гадость страшная, а смотри-ка, вкусная штука!

— Вкусная, да, — соглашался Звягин. — У нас еще много открытий впереди. Признаюсь тебе по секрету, я ведь, к стыду своему, никогда в жизни не ел устриц. А на них вся русская классическая литература стоит. Это надо срочно поправить! Достоевский, Чехов, Куприн… Пора и нам приобщаться к цивилизации, Танечка, пора!

Ночью они словно провалились в мягкую черную яму — сна в самолете оказалось недостаточно, чтобы восстановить силы, которые они изрядно подрастеряли за последние дни. Но к приходу Айвена и Звягин, и Таня были уже на ногах — свежи после утреннего душа, одеты, готовы к действию.

— Кофейку? — предложила Таня.

— Нет, благодарю, — ответил Николаев, украдкой принюхиваясь. «Неужели придется платить Стиву двадцатку?..» — Вижу, вы вполне освоились, — сказал он, окинув взглядом квартиру. — С кухней нет проблем?

Кухня в этой квартире была оборудована по последнему слову техники, и сам Николаев еще путался в функциях комбайна. Впрочем, он редко лично готовил себе еду.

— Разумеется. У нас дома, в России, почти такие же приборы, — ответила Таня.

Звягин молча улыбался, развалившись в кресле. «Вот сволочь, — подумал Айвен. — Сидит как ни в чем не бывало… Как же он все-таки так быстро определил место съемки? Тертый мужик, видать, этот русский, ох тертый!..»

— Скажите, Айвен, — наконец прервал молчание Звягин, — мы надолго в этой квартире или вскоре придется менять дислокацию?

Под прямым его взглядом, проникающим до самых внутренностей, Николаев смешался и промямлил: