Трофейщик

— Так, быстро, пойдем перекусим. Времени очень мало.

Когда они садились в машину, принадлежащую Медведеву («Прибедняется он все-таки, — мелькнула мысль у Роберта, — коммуналка, бедность…»), Сергей Степанович сказал:

— Если получится сегодня, Роберт, то получится и потом. Попробуем всю эту поганую лавочку прикрыть. Не зря же ребята учились…

Что имел в виду Медведев под «поганой лавочкой», так и осталось для Роберта в тайне — то ли корпорацию этих торгашей-рэкетиров, то ли всю существующую власть. Одной рукой держа руль, уверенно и легко «подрезая» чужие машины, обгоняя и выезжая на встречную полосу, на трамвайные рельсы, Медведев поднял трубку радиотелефона.

— Андрей? Все на местах? Хорошо, ждите сигнала.

Они выехали на Миллионную — Халтурина, как по старой привычке именовал ее про себя Роберт, остановились. Из дверей Института культуры выскакивали, выпархивали стайки совсем молоденьких девушек, девочек, в коротких юбочках, джинсах в обтяжку, шортиках. Они сразу же закуривали, пачкая фильтры дорогих американских сигарет яркой помадой, густыми мазками наложенной на их губы. «Прошмандовки», — подумал Роберт с неожиданной злостью, но оторвать от них взгляд не мог, да и не хотел. Они ставили ноги на ступени крыльца, вертели круглыми обтянутыми джинсовыми попками, сверкали блестящими черными чулками, громко хохотали, не обращая внимания на прохожих, роняли окурки, затаптывая их каблучками, хватали за рукава выходивших из здания знакомых парней и строили им глазки, кокетливо поводя головками…

— Что, нравится молодое поколение? — усмехнувшись, спросил Медведев.

— У-у-у, мокрощелки, взял бы да засадил им всем как следует, в мое время таких… Бляди все какие-то. Что это за молодое поколение — не работают, жопами только вертят…

— Так это ж студентки, Роберт.

— Студентки. Чему их там учат? Задницы свои выставлять всему свету?

— Ну ладно, ладно. Засадишь еще, не волнуйся. Какие твои годы. Ты в другую сторону смотри — вот на этот двор. — Медведев показал рукой, куда нужно смотреть Роберту. — Вот наш пост.

— А долго ждать?

— А этого я тебе сказать не могу. Сколько будет нужно, столько будем ждать. Я не знаю, когда эти мафиози приедут. Обещались.

— Степаныч, а мне-то что делать нужно будет?

— Сиди в машине и наблюдай. Никуда тебе пока лезть не надо. Для этого у нас специалисты есть. Каждый должен заниматься своим делом. Не кури. И так дышать нечем, — остановил он Роберта, полезшего за своей «Примой».

Антон сидел на высоком табурете у окна, наблюдая за происходящим во дворе.

— Виталий Всеволодович! — вдруг заорал он. — Приехали!

Лебедев, держа в руке портативную рацию, подбежал к окну. Из обшарпанных «Жигулей» («Маскируется, гад», — подумал он) вылезал Джек и двое его провожатых — те же, что и при первом визите Джека к Лебедеву.

— Сергей, давай, — быстро скомандовал Лебедев в рацию. — Двое охранников — в спортивном костюме один, второй в пиджаке. Главный — маленький, в кепочке. Вперед. — Он положил рацию на подоконник и в этот момент увидел, как во двор въехал серый «мерседес», но встал не у его подъезда, а прямо рядом с аркой, ведущей на Миллионную. Из этой машины никто не вышел, а затемненные стекла не позволяли разглядеть, сколько человек находится внутри.

Медведев, услышав по своей рации голос Лебедева, весь подобрался и словно забыл о существовании сидевшего рядом Роберта, начавшего было бесконечную историю о своей рабочей счастливой прежней жизни. Переключив аппарат, он сказал-крикнул:

— Андрей, вперед! Один — спортсмен, второй — в костюме, третий, главный, — маленький в кепке. Быстрее, они в парадном!

Роберт заметил, что на последних словах Медведева белый рафик, стоявший за кустами перед зданием напротив Северо-Западного заочного политехнического института, рванул с места, пронесся сотню метров по Миллионной и, свистя тормозами, завернул в нужный двор. — Ну, сейчас будет дело! — тихо, но как-то очень веско произнес Медведев, вытирая со лба выступившие капельки пота.

Лебедев увидел влетевший во двор рафик, который резко затормозил у его подъезда. Из открывшейся дверцы автомашины высыпалось человек десять высоких парней, одетых в традиционный и привычный уже для глаза любого петербуржца пятнистый камуфляж, в котором щеголяют и грузчики, развозящие по бесчисленным уличным ларям пиво, и рыболовы, и охотники, и частные охранники, и ОМОН, и все кому не лень. В руках бегущих к подъезду парней были резиновые дубинки, двигались они уверенно, трое остались на улице, остальные исчезли за дверями парадного. Лебедев подошел к двери, в которую позвонили уже второй раз, но открывать не торопился.

— Кто там? — спросил он ровным голосом.

— Да я это, я, — услышал он голос Джека. — Открывай давай, не бойся.

— Стоять! — раздался на лестнице гулкий громкий голос.

— Ну, Виталий, пожалеешь, гад. — Это были последние слова Джека, которые услышал Лебедев.