Трофим и Изольда

Хозяин несчастного Пауля сидел тут же на низком детском стульчике, прислонясь к серванту, состоявшему в должности книжного шкафа. «Шкапа» – снова припомнил Трофим. – Ну разумеется шкапа. Лицо сидящего Трофиму показалось знакомо: – усы, хоть и негустые, и цвета серого, крысиного, закручены лихо, по-мушкетёрски, а бородка остроконечная, прямо из сочинений Александра Дюма. «Валерий Брюсов! – подумал вдруг Трофим. – Точь-в-точь лицо Валерия Брюсова с портретика в книге Ивана Афанасьевича. Там ещё было про Атлантиду».

Решкин достал стаканы и налил всем густого, красного «каберне» из пузатой бутылки.

– Костя рассказывал, что ваша фирма, – самодельная водка, – вспомнил Трофим.

– Пить только волку, всё равно, что читать исключительно «Войну и мир, – сказал Глеб Алексеевич. – Впрочем, если хотите...

«Войну и мир» Трофим не читал. Вероника читала, но промолчала, занятая картами. Брюсов придвинул стакан.

– Толстой это серьёзно, – сказал он. Сойдёт и Дюма-отец.

– Дюма-пэр, – поправил Решкин. – Дюма-пэр.

Брюсов читал какую-то бумагу. От первого слова до последнего и снова от первого, и опять. Неизбывное страдание светилось в его глазах. Читал. Перечитывал. И ещё читал, и перечитывал.

– Ну, – обернулась к нему Вероника, – что ты скажешь, интриган и завистник? Ты получаешь такие письма? Получаешь? Отвечай же, когда тебя спрашивают!

Страдальческое выражение с лица Брюсова мгновенно исчезло.

– Нет, – сказал он, – я таких писем не получаю. И слава Богу! Меня бы ведьма за порог не выпустила. Даже к вам. А Решкин получает? Поздравляю, Ника! От всей души. Тебе крупно повезло, но нам такого не надо. Нет. Как-никак я человек семейный. А тебя поздравляю, – и он протянул письмо Нике. В письме хозяин добермана-суки просил разрешения привезти её за две тысячи километров, к несравненному Реро, дабы, сочетав их законным – через Клуб Служебного Собаководства! – браком, улучшить породу в своей провинции. Брюсов снова начал перечитывать письмо, но спохватился и отложил. Повторяя: – Не хочу. Нет, не надо. Не надо. Не надо. Я своей ведьмы боюсь.

Вероника пунцово покраснела.

– Похабник, – сказала она. – Похабник, склочник и гнусный интриган. Только сущий ангел может тебя вынести. – И ведьма, и ангел была, разумеется, отсутствующая жена Брюсова. Сегодня он чувствовал себя именинником и явился за реваншем: по «непроверенным, но точным данным», согласно постановлению Главного Клуба Собаководства доберман-пинчеров из категории служебных пород, переводят в декоративные.

– Как... как... как болонку, – сказала, запинаясь, Вероника и в её голосе задрожали слезы. – Врешь, небось? – спросила она в последнем проблеске надежды. Но Брюсов прижал руку к сердцу:

– Клянусь!

Вероника взглянула в его сияющие глаза и поверила.

Упаси Бог думать, будто Решкины согласились бы отдать Реро в службу. Задания допускались только на учебном плацу без малейшей опасности для его собачьего здоровья. Но с другой стороны, что есть декоративная собака? Явное понижение в чине!

Сам Реро лежал на тахте в ногах хозяина, перекатываясь, время от времени через спину, с правого бока на левый. При этом слышался могучий зевок и вверх поднимались четыре огромные лапы. «Сорок третий размер» – вздыхал Костя. Полежав на левом боку, Реро снова громко зевал и перекатывался обратно. Скрипела зубами Вероника. Тяжело вздыхал Решкин, глядя в карты. И только Брюсов счастливо улыбался.

– Не понимаю драмы, – шевельнул он закрученным усом. – Ты постоянно теряешь золотое время, улаживая дела с проваленными экзаменами, а мог бы пока вылечить заезжую гадюку. Вместо этого, мучаешь собачку. В декоративных и ему будет не в пример спокойнее, и тебе не придётся клянчить у жюри снисхождения. Показал красавца – суки ахнули, судьи гавкнули... то есть, конечно, наоборот! И готово. Медаль. Жизнь! Я бы даже сказал – житуха. А подделывать отметки... Уголовщина, ведь, Глебушка! Свою диссертацию ты честно защищал, или как?

– Пауль и таких медалей не получит! – Глеб на миг утратил толерантность и вместе выражение достоинства. Ему тут же захотелось извиниться, перед отсутствующим Паулем. Но Брюсов распрямляясь, вытянулся на стульчике. Вздёрнул бородку крысиного цвета:

– Пауль выше этого!

– Пришибу, – сказала Вероника мрачно.

– Такого красавца? – изумился Брюсов, но под её угрюмым взглядом поспешно испугался: – Да я что? Я ж ничего! Я по дружбе зашёл предупредить, – он фальшиво вздохнул.

Вероника смотрела на него в упор. И даже чуть подалась в его сторону.