Троглобионт

Энн посмотрела на Егора большущими полными слез глазами, уткнулась лицом ему в грудь и уже зарыдала по-настоящему. Егор согнулся насколько мог, чтоб ей было удобней, и так и стоял в неудобной для себя позе, гладил её по головке, как ребенка, прижимая к себе. Но слов не было.

Так они и простояли, пока слезы не кончились сами собой.

Потом они сели за стол пить чай. На столе лежали несколько сухарей, но есть не хотелось обоим.

– Ну и что мы теперь будем делать? – спросила Энн чисто формально, можно было и не произносить этого вслух, вопрос как бы висел в воздухе между ними. Последние события, особенно вот это стояние в обнимку, казалось настолько сблизило их, что они могли не произносить слов, а общаться молча, но слова были привычней.

– Скорей всего, ничего делать не надо, всё, что мы ни делаем только к худшему.

– Да, ты прав.

– Давай лучше подумаем, порассуждаем немного, ты же ученая…

– Учёная – …печёная, – Энн даже сама удивилась, откуда у неё в голове появилась эта поговорка, – Наука тут не поможет, какая тут наука, когда всё шиворот-навыворот, или как это ты тогда сказал – «некузяво»?

– Так-то оно так, но во всём этом есть какая-то странная логика, – Егор, помолчав немного, продолжил, – Во всех событиях, совсем разных, на первый взгляд есть что-то общее. Ты заметила, что они все умерли счастливыми? Мужики во всяком случае…

– А кто такие «крыжепоклонники»? – вроде бы невпопад и совсем нелогично спросила Энн.

– Крыж, по старому, крест. Ты поняла, где мы вчера побывали? – Егор достал из кармана сильно помятую пачку и закурил предпоследнюю сигарету, поскольку Энн молча, помотала головой, он продолжил, – Это место где-то на Днепре, немного выше Киева, а по времени – десятый или девятый век. Под крыжепоклонниками она имела в виду христиан. (Хорошо еще херопоклонниками не назвала, хер ведь тоже крест), -последнее он додумал уже про себя, вслух не произнес.

– Вот язык меня и довел до Киева, – глядя в никуда, сказала Энн, – Это они Ольгу убили…

– Наверно…

– Не наверно, а совершенно точно! Её изнасиловали трое, потом бородатый в красной одежде зарубил… Ты думаешь, она тоже умерла счастливой?

– Наверно нет, но…

– Какие могут быть «но»?

– Ты знаешь, у неё была мания, комплекс какой-то… первое, что я услышал от неё, когда познакомился, это то, что её только что хотели изнасиловать. Может быть, тоже сбылось её тайное желание? Игорь мне говорил… ну это не важно… а то что она умерла так, я видел, только не стал говорить никому. Это было видно без всякой экспертизы.

– А я вчера это в водовороте увидела.

Некоторое время оба молчали. Первым прервал это молчание Егор.

– Ты свои компьютеры совсем забросила…

– Толку-то от них!.. ты тоже автомат забросил.

Опять помолчали. Опять первым заговорил Егор.

– Что собственно происходит, мы теперь примерно видим… только механизм происходящего не понятен. Хочешь, пойдем, посмотрим могилу?

– Не хочу.

– Тогда не пойдём. Я, собственно, успел всё хорошо рассмотреть. Там все камни и ветки на месте, только просели немного, потому что тру… – Егор посмотрел на Энн и смягчил выражение, – Потому, что тела исчезли. Совсем исчезли, даже следов крови не видно. Если б их кто-то забрал, он бы разворошил ветки, сдвинул бы камни, а тут…

– Ага… а ты говоришь, компьютеры… Егор, они не для этого созданы. Компьютер даже не показал изменение формы берегов, когда это было уже очевидно…

– Но вот, что странно, – продолжил Егор, как будто не слыша Энн, – Посмотри вот на это… это почему-то не исчезло.

Егор выложил на стол потрепанный бумажник с документами и слегка помятую пулю. Энн раскрыла бумажник и, почти не задумываясь, стала выкладывать его содержимое на стол: семейные фото, сложенные бумаги с печатями и прочее.

– Где это ты взял?

– В кармане немецкого офицера, когда Игоря вызволяли.

– Подожди, подожди… – Энн внимательней вчиталась в документ, – Курт Хейнер, оберлейтенант… я уже где-то это слышала… памятник, памятник у дороги! Игорь еще два раза переврал его фамилию. Рядом с городом у дороги стоит памятник и старая церковка рядом.

– Да… как же я её не узнал?.. – Егор стукнул себя кулаком по голове, – Хотя они все похожи одна на другую. Отсюда напрямую до неё километров сорок-пятьдесят, а мы добежали…

– И еще шестьдесят лет прибавь.

– Я помню, там памятник немецкий… так это получается, мы их положили… этих немцев?

– Получается, что так.

– Но все говорят, что это невозможно, даже фантасты в своих фильмах… какой-то там временной континуум, который нарушать никак нельзя, а-то будущее измениться и всё остальное…