Троглобионт

– Попробую объяснить. Для того, чтобы восстановить преимущество, Корверу пришлось пойти на небольшой обман – используя справедливейшую идею христианства, он создал церковь – военно-политическую организацию с совершенно противоположными целями. Для того, чтобы это прошло незамеченным, человечество попросили кое о чем забыть, потом еще кое о чем, и еще… В результате, к концу шестнадцатого века вся история человечества оказалась переписанной заново, причем, в спешке это получилось коряво и неумело, но никто почти не обращает на это внимания. Вы же сейчас сделаете круглые глаза, если я вам скажу, что вы ничего не знаете о том, что происходило в первом тысячелетии?

– Ну почему, я замечал. Особенно в истории России… тут даже не белое пятно, а пропасть целая.

– Но есть же документы, – попыталась возразить Анна, – памятники архитектуры…

– Нету, Аня, нету. Ни одного подлинного документа моложе шестнадцатого века в обороте нет – только поддельные копии. А памятники эти совсем другому… Давайте не будем сейчас ломать копья, просто поверьте мне на слово. Всё это сплошная ложь, и нужна она для того, чтобы поддержать вымышленную картину мира, оправдывающую существующий миропорядок. Одна ложь тянет за собой другую. Образовался огромный всемирный нарыв лжи, и если он не будет вскрыт при смене тысячелетий, мне даже страшно подумать, что может быть. Даже сейчас правда приведет людей в состояние шока, а если это будет продолжаться дальше?

– Ну, а мы-то, что можем сделать?

– Многое, Аня, многое. Вы можете изложить в отчетах свои эмоции, только этот язык и понимает Навь. Вы оба на это способны, поэтому вас и выбрали. Москва и Нью-Йорк – центры диаметрально противоположных взглядов на жизнь, оба этих взгляда вы должны отразить, исходя из нашего видения мира. Люди Корвера тоже своё мнение выскажут.

– Азимир им устраивает такие же встречи, как Корвер нам? – немного нелогично ушла в сторону от темы Анна.

– Азимир Учитель, а не «Князь мира сего», он приходит без дешевой помпы. Он не является в виде Змея рыкающего или старца с нимбом на голове. Там всё проще. Кстати! Совсем забыл, он же тебе, Егор, подарок передал, – при этом, Тихон клюнул носом в скатерть и отошел в сторону. На этом месте появилась картонная коробка папирос «Казбек» и старинная фанерная коробка спичек.

Егор открыл пачку и улыбнулся. Там не хватало двух папирос. Анна заинтересовалась толстыми необычными спичками. На этикетке был изображен самолетик с коротенькими крыльями, похожий на толстую сигару, Она прочла надпись на этикетке вслух:

– «Истребитель И-16. Сталинские соколы на страже мира». Это намек… только не понятно на что, – она задумчиво чиркнула спичкой и поднесла её горящую Егору, – Хорошие спички.

– И папиросы… сейчас таких не выделывают. А намек это мне… на один чисто теоретический разговор.

А Тихон между тем продолжал:

– … И нет никакой необходимости являться для разговоров в каком бы то ни было материальном теле. И точки перехода не нужны – это можно сделать где угодно.

– А что есть еще такие точки? – научная любознательность всё-таки не давала Анне покоя.

– Есть, почему нет? В Азии две точки: одна на Тянь-Шане, высоко в горах, другая на Телецком озере…

– Алтай… – полувопросительно произнес Егор, вдыхая ароматный дым, – Я был на Телецком озере. Красиво… А на Тянь-Шань дальше нашей границы не продвинулся, но там мне тоже нравилось.

– Это дальше – в Тибете. В Африке одна точка, в Америке – две, даже в Австралии есть, но ею давно не пользовались. Но еще раз говорю – они все не очень-то и нужны, всё равно, чтобы прочувствовать жизнь по-настоящему, нужно эту жизнь прожить. Нужно любить и ненавидеть, не догадываясь о реальной подоплеке всего сущего, нужно попадать в глупые ситуации, – он хитро посмотрел на Егора, – И выкручиваться из них самостоятельно. Нужно воевать и рожать детей… жить, одним словом. Жизнь только кажется глупой и несуразной, на самом деле она интересна и весьма познавательна.

– А как насчет трехсот лет жизни? – хитро спросила Анна.

– Действительно, Тихон, тебе не надоело?

– Это может показаться странным, но нет. Прежде всего, мне проще, чем вам – у животных несколько иное восприятие мира. Мне, например, всё равно на каком языке говорить, я понимаю все, и потом… вы не можете помнить своих снов, так, урывки одни, а я помню всё. Благодаря этому, я могу спокойно совмещать работу в институте с жизнью ворона, а вам приходится при каждом появлении в институте вспоминать… и даже хуже – принимать на веру, то что вам говорят. Обычно я пристраиваюсь поспать где-нибудь на ветке густой елки, засыпаю и всё… я уже на работе.

– Теперь понятно, почему ты всё время опаздываешь.

– Кто никуда не торопится, никогда не опоздает.

– А сколько тебе лет на самом деле? – спросила Анна, как все женщины неравнодушная к этому вопросу.