Трой. Большая охота (СИ)

Но не всё сразу. Рудольф — гад редкостный. Гаже даже, наверное, самого Француза. Шантажом заставил Троя отступить от него, угрожая, что убьёт его Кэрри; всё-таки убил эту же самую Кэрри на глазах у наёмника (пусть не специально, но факт есть факт); да ещё ведь и наверняка сейчас втирает своим бритоголовым дуболомам, что Саймс была главной предательницей и потому заслужила смерть (что, кстати, недалеко от истины). В общем, Рудольф всех провёл, и ничего ему за это не было.

Пока что не было.

Француз улыбнулся. О нет, молодой фюрер, ты слишком плохо знаешь этот город, если сейчас беззаботно радуешься жизни, почивая на лаврах победителя! Хротцбер — не тот город, который прощает все ваши шалости и проделки — о, далеко не тот! Чтобы избежать того, что грядёт вам за ваши грехи, нужно быть просто чрезвычайно хитрым и умным человеком — таким, как сам Француз. И Мак Грейн с Адольфом в последние минуты своей жизни наверняка поняли, что зря стали тягаться с законами Хротцбера, это уж точно!

Толстяк с торжествующей улыбкой впился в баранью ногу. О, молодой Рудольф, тебе ещё так много предстоит узнать о городе, в который ты попал…

И едва ли то, что ты узнаешь, тебя обрадует…

Брэд Хёрст с грустным выражением лица сидел за столиком своей лавки. Никто не посещал его уже почти, что второй день (что, кстати говоря, крайне не характерно для Хротцбера; здесь обычно и нескольких часов не проходит, чтобы кто-нибудь не возжелал кого-нибудь убить). Но печален был старый Хейтер вовсе ни из-за этого.

Кэрри Саймс. Вот кто сейчас охватил все мысли Хёрста. И, казалось бы, с чего вдруг мёртвой скинхедке так опутывать голову Брэда? Бритоголовые гады ведь всегда были одними из главных врагов Хейтеров, к которым старик гордо себя причислял. Так почему же её смерть так воздействовала на Хёрста.

На это было две причины.

Первая — это то, что Кэрри всё это время бегала вместе с Троем, была, между прочим, его любовницей. А Троя старик уважал. Этот наёмник, которого судьба столь несправедливо сделала козлом отпущения в борьбе крупных корпораций, всегда был честен с ним при покупке оружия или брони — того, что Трою надобилось в данный момент. Он никогда не пытался обсчитать Хёрста, провести его… Нет, такой участи, как гибель его любовницы у него же на руках, Трой явно не заслужил!

А вторая причина… Вторая причина была в том, что Кэрри Саймс была не простой скинхедкой. Она была бывшей скинхедкой — а это многого, очень многого стоило! Отвернуться от этих ублюдков, именующих себя высшей расой, понять, что всё, что они говорят — это обман, стать на сторону правды… Да, за такое можно ценить и уважать.

Что и делал Брэд. Ценил и уважал выбор Кэрри и надеялся, что неизбежная судьба тех, кто бросает неофашистское сообщество всё-таки минует её, но…

Нет. Кэрри Саймс была мертва. И убили её, что вполне закономерно, её же бывшие собратья. Да, целились они, вроде как, в Троя, но решающие все проблему пять лазерных зарядов прошили именно её, Кэрри, грудь, выведя её из строя навсегда.

Хёрст смахнул со старческого лица набежавшую слезу. Нравилась ему эта девчонка, что там говорить. Отважная, бесстрашная, по поводу и без повода махающая своими гигантскими серпами… Полюбил её старик. Полюбил, хоть никогда в жизни и не видел…

В это время у него над головой раздалось пронзительное жужжание. Хейтер поднял голову. Муха, одна из тех двух, что случайно залетели к нему в лавку, резко рассекая воздух, вылетела, наконец-то, в открытое окно.

«Додумалась, всё ж таки! — невесело улыбнулся Брэд. — А где ж там вторая, твоя подруга?»

Хёрст перевёл свой взгляд на ленту-липучку, которую он совсем недавно подвесил у себя под потолком, дабы избавиться от мерзких насекомых. Вторая муха безвольно висела на ней, прилипнув намертво; скорее всего, она уже попала в свой мушиный рай (или ад — чёрт там знает их мушиные правила!).

«Одна улетела… — с грустью подумал Брэд. — А другая погибла… Ё-моё, это ж в точности, как Трой с Кэ…»

Он не закончил свою мысль. Волна рыданий, пришедшая вместе с этими символическими мухами, накрыла его с головой.

Старый Хейтер тихо плакал в своей лавке по девушке, которую даже ни разу в жизни не видел…

— Итак, братья! — громогласно произнёс Рудольф. — Только что окончилась, наконец, Большая охота, объявленная мной! Охота, в которой я с уверенностью могу сказать: мы победили!

Фюрер стоял на огромной трибуне, которая находилась прямо по центру главной залы логова неофашистов. Восторженным взглядом он обводил всех верных себе парней, которые благоговейно взирали на него снизу вверх.

А в ещё больший восторг их приводила речь Рудольфа, которую он сейчас для них толкал.

— Возможно, кто-нибудь скажет… — проговорил молодой фюрер. — Какая ж эта победа, если Трой, основная цель всей Большой охоты всё равно жив? Как такое может быть? Но я смогу с уверенностью ответить на такой вопрос. Просто Трой и не был самоцелью всего этого действа!