Трой. Дело чести (СИ)

Француз ухмылялся, обдумывая своих так называемых наблюдателей. Нет, ну серьёзно? Они что, и вправду думали, что если они станут немного вне видимости вдоль по пути следования машины Француза, то их и заметно не будет? Да вычислить их слежку не составит труда даже ребёнку, что уж говорить о таком прожжённом толстом лисе, как Француз! Подумать только — эти бритоголовые ублюдки не то, что какие-никакие парики на свои лысые черепушки не надели — они даже ни на что не сменили свои извечные чёрные кожаные куртки, по которым их легко можно вычислить из целой толпы людей! Они полагают, что Француз слеп? Ибо только слепой не смог бы заметить столь грубой, столь непрофессиональной слежки.

«Им не хватало бы только махать бейсбольными битами и кричать: „Француз, мы следим за тобой! Мы тебя убьём!“ — всё так же улыбаясь, подумал толстяк. — Нет, ну надо же, до какой тупости дошли люди Адольфа! Конечно же, это не сам Адольф — тот, хоть и строит из себя безумного фанатика, всё же далеко не дурак! Чего я совершенно не могу сказать о тех парнях, которых он послал, чтобы убить меня... Dilettantes!»

И что теперь делать Французу, когда он заметил столь наглую (хм, не заметить было довольно трудно...) слежку за ним? Поймать одного из этих тупых скинхедов и заставить его рассказать о том, как Адольф отправил его с целью убить Француза? А что? При этом ещё можно пригласить целую уйму народа — прессу, телевидение — и отплатить Адольфу той же монетой — а именно, разоблачением его попытки убийства его, Француза, своего конкурента? Ведь не такая уж и плохая идея, если подумать... И тем более, в скинхеде все сразу увидят человека Адольфа — это уже будет козырь в руках Француза помощнее, чем Милье в руках Адольфа (который, кстати, уже успел благополучно от него сбежать!).

Но нет, так просто Адольф от него, Француза не отделается. Мыши, захотевшие убить толстого кота, уже попались в мышеловку, хотя сами этого ещё и совсем не заметили, и тот сыграет с ними в такую игру, что мало им не покажется. Пусть, пусть эти самые мыши-скинхеды думают, что они победили. Да, пусть думают, что обхитрили своего жирного врага-жида (или как там ещё его могут назвать эти неофашисты!), пусть думают, что вся ситуация у них под контролем, а Француз уже ходячий труп, пусть, пусть...

А Француз схватит их тогда, когда они меньше всего это ждут, когда они уже будут праздновать свою победу!

И тогда... Французу убить их сразу? Нет уж, так просто, как всего лишь своей смертью, эти лысые гады не отделаются! Можно, конечно, убить пару-тройку этих неофашистских ублюдков... Можно даже убить почти всех.

Но их главного, их лидера, нужно оставить. Ведь в голове у Француза уже рождался новый, великолепный план, как ему сокрушить Адольфа раз и навсегда. Да, он прекрасно понимал: не станет Адольфа — на его место придёт новый dictateur, но, быть может, после трагического исхода Адольфа он будет посмышлёней, посговорчивей, в конце-то концов?

А может, он будет ещё хуже Адольфа.

Но это уже не так важно. Сейчас между Французом и Адольфом шла серьёзная война, в которой выжить мог лишь один.

И Француз уже знал, как ему достичь своей безоговорочной победы...

Дождь буквально рушился с тёмных небес Хротцбера. Молнии полосовали небо, а гром упрямо и торжествующе грохотал в свои небесные литавры. В свете неоновых вывесок друг напротив друга стояли два человека. Один из них был брит наголо и одет в чёрную кожаную куртку. Другой же обладал идеально выстриженным ирокезом. Эти два совершенно разных человека, которые редко пересекаются в жизни (и уж тем более, за мирными переговорами, как сейчас) стояли друг перед другом, не боясь проливного дождя.

Живя в Хротцбере к таким мелочам, как проливные дожди, привыкаешь быстро.

— Хм, переговоры скинхедов и Хейтеров! — произнёс бритоголовый парень. — Господи, когда такое только случалось в этой жизни?

— Ну... всё когда-то бывает в первый раз, лейтенант! — откликнулся парень с ирокезом. Он знал, какое великое звание занимает в своём стане его собеседник, чем не преминул козырнуть.

Но скинхед этого как будто и не заметил.

— И что же, скажи, мы можем обговаривать вместе? — спросил он, хладнокровно меряя взглядом Хейтера. — После того, скольких парней с вашей стороны положили скинхеды, да и того, как вы, Хейтеры, порешили уже с не один десяток скинхедов... Что у нас может быть общего? Какие, скажи на милость, общие интересы могут возникнуть у скинхеда с Хейтером?

— Ну, например... — его собеседник широко улыбнулся. — Общий враг?

Лейтенант скинхедов продолжил хладнокровно смотреть на него.

— И кто же у нас, по-твоему, «общий враг»? — поинтересовался бритоголовый парень. — Дай-ка предположу: неужели Трой?

Хейтер даже рассмеялся, настолько забавным ему показалось это предположение.

— Нет, что ты! — махнул рукой он. — Трой — это совершенно другое дело! Даже сейчас, после того, как он убил стольких скинхедов, если Адольф ему хорошо заплатит за работу, он за неё возьмётся! Нет уж, кого-кого, а эту проститутку с лазерным пистолетом я за нашего общего врага не считаю!