Троя

Таким образом, это опровержение Гелланика было очень слабым, и поскольку авторитет Гелланика как древнего и достойного доверия автора имеет фундаментальное значение в данном вопросе, то наше внимание привлекают современные атаки на его достоверность. Мы можем отвергнуть свидетельства Гелланика или на общих основаниях, поскольку он был некритичным логографом[587]*, или на частных – поскольку известно, что он давал недостоверную информацию в других случаях, там, где мы можем проверить его достоверность. Первая причина сама по себе слаба и недостаточна, поскольку, хотя, может быть, Гелланик и не мог со всей проницательностью критиковать имевшиеся у него материалы, он тем не менее мог быть честным и аккуратным собирателем легенд, а это все, что в данном случае нам нужно. Но это, по крайней мере, мы можем за ним признать – по той веской и убедительной причине, что один из самых суровых критиков логографов, Дионисий Галикарнасский, хотя с презрением говорит о них как классе, постоянно ссылается именно на этого автора, Гелланика, как на авторитет по части местных легенд. Так, в первой книге своих «Римских древностей» он цитирует Гелланика по меньшей мере четыре раза, один раз без замечаний, один раз (с. 35) не соглашаясь с ним, хотя и без неуважения. Но остальные случаи более важны. Он говорит (с. 38): «Самая достоверная из всех легенд о бегстве Энея, которую из древних историков признает Гелланик, такова». В другом пассаже (с. 22) он обобщает легенды о переселении сикулов на Сицилию, как их рассказывают «достойные доверия» авторы. Кто же эти авторы: Гелланик, Филист, Антиох и Фукидид\ Это показывает, что Дионисий во всяком случае уважал авторитет Гелланика и, таким образом, в этом частном случае вступал в противоречие со своим общим презрением к логографам[588]. Не должно нас удивлять и то, что даже сам Фукидид, который никогда не цитирует других авторов, выбрал одного Гелланика, чтобы покритиковать его хронологию. Эта одиночная цитата явно свидетельствует о важности Гелланика как автора. Такой спорщик, как г-н Джебб, конечно, вправе изобразить удивление на такой аргумент. Однако я с уверенностью предлагаю его тем, кто хочет знать правду. Очень серьезный автор, который, как правило, ни на кого не ссылается, выделяет одного писателя и говорит, что этот человек, писавший о той же самой эпохе, не вполне точен. Из того, что я знаю о привычках древних историков, следует предположить, что такое одиночное упоминание делается именно из-за важности этого писателя, а зачастую и потому, что автор копирует его.

Однако разве нет отдельных случаев, где можно показать, что Гелланик неточен и недостоин доверия? Это второй пункт аргументации. Конечно, такие случаи есть. Страбон уверяет, что он ошибся, предполагая, что старые, но никому не известные города в Этолии, такие как Олен и Пилена[589]*, все еще существуют, никем не потревоженные, и что весь его рассказ отмечен «величайшей небрежностью» (ἐυχέιρεια). Может быть, это и правда, однако разве незнание этолийской географии хоть как-то доказывает его неточность относительно Трои? С тем же успехом можно использовать тот же аргумент и по отношению к его критику Страбону. Достаточно легко пустить в него его собственную стрелу. В своем рассказе об Арголиде Страбон говорит о Микенах, чьи руины тогда, как и теперь, были одними из самых замечательных в Греции. Что же наш ученый и точный Страбон, чей авторитет столь велик среди современных последователей Деметрия, говорит о Микенах? «В позднейшие времена (и в этом он тоже был не прав!)[590] Микены были до основания разрушены аргивянами, так что теперь не найти даже следов города микенцев» – ὥστε νυν μηδ’ ἴχνος ἐυρίσκεται τˆης Mυκηναίων πόλεως![591] (VIII. C. 372. – Пер.). Здесь он употребляет почти те же слова, что были им сказаны по поводу его воображаемого месторасположения Трои – и по отношению к великим и знаменитым руинам Греции, не о каком– нибудь Олене или Пиленах, но о царственных Микенах! Таким образом, аргумент, что автору вообще не следует верить, если он не прав или недостоин доверия в каком-нибудь одном пункте, можно с таким же правом приложить и к самому Страбону. И однако, те, кто нападает на этом основании на Гелланика, восхваляют ученость и точность Страбона как находящиеся вне всяких подозрений.