Троя

В августе я прямо обратился к канцлеру Германской империи, князю Отто фон Бисмарку, который любезно занялся этим делом, немедленно дал новые инструкции посольству в Константинополе и добился для меня в сентябре позволения делать новые планы при том условии, что они будут ограничиваться моими работами ниже уровня почвы и что над поверхностью земли никаких измерений делаться не будет. Ограниченное таким образом дозволение было, конечно, бесполезным. Возможно, меня ожидали бы дальнейшие отсрочки и разочарования, если бы на помощь не пришел счастливый случай. Мой досточтимый друг, герр фон Радовиц, был назначен посланником Германской империи в Константинополе. Фон Радовиц – один из самых выдающихся дипломатов, которыми когда-либо располагала Германия; кроме того, он одарен необузданной энергией, а душа его горит священным огнем науки. Обратившись от моего имени прямо к его величеству султану, он немедленно добился от него ирадэ, которое позволяло мне делать планы. Теперь я могу публично исполнить приятнейший долг перед его превосходительством и самым сердечным образом поблагодарить его за ту неизмеримую услугу, которую он оказал мне, ибо без нее я, возможно, так и не смог бы завершить свою работу.

Итак, 18 ноября я снова отправил в Трою доктора Дерпфельда; однако, поскольку у него было так мало времени, он смог сделать лишь план VII (акрополь второго города). Только в апреле 1883 года я смог послать в Трою геодезиста, г-на Дж. Риттера Вольффа, который сделал план VIII – всего города Илион.

Возвращаюсь к рассказу о наших делах по порядку. Южный ветер дул только первые три дня марта; потом, до конца апреля, и, следовательно, пятьдесят восемь дней подряд беспрерывно дул сильный северный ветер[27], который по меньшей мере четыре дня в неделю переходил в суровый шторм, задувал в глаза ослепляющий песок и серьезно мешал нашим раскопкам. Только у нескольких моих рабочих были очки, защищавшие их от песка; тем, у кого их не было, приходилось закрывать лица платками, и толпа моих рабочих в платках напоминала закутанных в вуали гостей на итальянских похоронах. В то же самое время погода была очень холодная, ночью термометр нередко падал ниже точки замерзания (О °С = 32 °F)[28], и часто даже в апреле вода в наших бараках превращалась в лед; зачастую термометр не поднимался выше 3 °C = 37,4 °F в полдень. Горная цепь Иды была полностью покрыта снегом примерно до 20 марта. После этого снег оставался лишь на самых высоких пиках; однако он постепенно сходил и к концу мая был виден лишь на вершинах и вблизи них. Относительно деталей, касающихся погоды с 22 апреля по 21 июля, я отсылаю читателя к метеорологическим таблицам в конце этой книги. К несчастью, первые пятьдесят три дня мы не делали наблюдений, а моя малярия помешала мне делать записи после 21 июля.

Зима 1881/82 года была необыкновенно сухой, и позднее дождь все еще был исключительно редок. Весь март и апрель было всего лишь пять или шесть небольших дождей, и все время вплоть до конца июля вообще не было дождя, за исключением двух гроз. Поэтому вода Симоента, который был глубиной лишь в несколько дюймов в начале марта, полностью иссохла к концу апреля, и ложе реки стало совершенно сухим в начале мая. То же самое случилось к середине мая и с Фимбрием, и (неслыханное дело) даже в русле Скамандра на Троянской равнине в начале июля не было текущей воды, и вся река состояла лишь из ряда прудов стоячей воды, которых с течением времени становилось все меньше и меньше[29]. Как уже было сказано в «Илионе»[30], проточная вода пропадает в Скамандре в среднем раз в три года в августе или сентябре; случается также (видимо, с такой же частотой), что Симоент и Фимбрий высыхают полностью в августе или сентябре, однако старейшие долгожители Троады не упомнят такого, чтобы это происходило со всеми тремя реками так рано, как в том году.

Говоря о Скамандре, могу добавить, что 14 марта я исследовал место слияния Бунарбашису со Скамандром, которое происходит отнюдь не в двух местах, как утверждает П.В. Форшхаммер[31], но лишь в одном, примерно в миле к югу от моста Кум-Кале[32]. Ручеек Бунарбашису в этом месте достигает 2 метров в ширину и около 0,3 метра в глубину. Осматривая землю в округе, я поразился конической форме холмика, на котором стоят одна или две ветряные мельницы непосредственно к востоку и юго-востоку от Ени-Шехра[33], и, тщательнейшим образом обследовав его, обнаружил, что имею дело с искусственным курганом, так называемой гробницей героя; действительно, фрагменты древней керамики, которые то тут, то там виднелись из-под земли, не оставляли на этот счет сомнений. Этот курган пока еще не был замечен никем из современных путешественников, однако он, очевидно, был известен Страбону, который упоминает о существовании здесь трех гробниц, а именно курганов Ахилла, Патрокла и Антилоха, в то время как до сего дня мы знали только две гробницы, приписываемые двум первым героям. Далее я еще вернусь к этому новооткрытому кургану.