Троя

Кроме того, я выкопал траншею длиной 110 метров и шириной 3 метра на плато в нижнем городе Илиона на южной стороне Гиссарлыка (см. план VIII). Здесь раскопки были гораздо более легкими, толщина щебенки составляла у холма-цитадели около 6 метров и в конце моей траншеи – только 2 метра. Я наткнулся здесь на портик с колоннами из сиенита и с коринфскими капителями из белого мрамора. Он был замощен большими, хорошо обтесанными блоками из известняка и, очевидно, был разрушен в поздний период, так как колонны упали только тогда, когда пол уже был покрыт мусором на глубину 0,3 метра, и, поскольку все видимые колонны лежали в северо-западном направлении, вполне возможно, что здание было разрушено в результате землетрясения[40]. В той же траншее мы обнаружили также множество стен домов эллинистического времени и большое количество эллинистической керамики, однако в нижних слоях щебня опять-таки было найдено очень много доисторической терракоты первых двух городов Гиссарлыка. Посетители могут легко убедиться в наличии этой керамики, если только не сочтут за труд порыться ножом в стенах траншеи от материка и на 0,3–0,4 метра выше. Я также вырыл на плато большое количество шахт к югу и востоку от холма-цитадели, а также на склоне к западу от него. Все они обозначены на плане VIII, во всех шахтах я получил те же самые результаты.

Кроме того, я раскопал курганы, приписываемые Ахиллу и Патроклу, у подножия мыса Сигей, могилу Протесилая[41] на противоположном берегу Фракийского Херсонеса, а также три кургана на возвышенном месте над Ин-Тепе. Я вел раскопки на месте маленького городка (я считаю, что это Гергифа) на горе Бали-Даг над Бунарбаши; в древнем городе под названием Эски-Гиссарлык напротив этих возвышенностей, на восточном берегу Скамандра и дальше к северо-востоку в древних руинах Фулу-Даг или горы Дедех. Далее я вел раскопки в древних городах на горе Куршунлю-Тепе[42] близ Байрамича у подножия горной цепи Иды. Я отправился туда 1 июля в сопровождении четырех конных жандармов, турецкого представителя Мохаррема-эфенди и двух рабочих, которые везли на вьючных лошадях багаж и инструменты, необходимые для раскопок, а также двух слуг, одним из которых был Николаос.

Мы отправились по Чиблаку через равнину Трои к Бунарбаши. Примерно в миле к югу от Чиблака мы проехали четыре одинокие колонны из серого гранита, которые расположены правильным четырехугольником примерно 100 метров в длину и 40 метров в ширину. Путешественники нередко принимают эти колонны за остатки большого древнего храма, но на самом деле они отмечают место сравнительно недавней турецкой овчарни или стойла для овец, углами которого они служили; видимо, они были привезены сюда из нижнего города Илион, где такие гранитные колонны обнаруживаются в изобилии. На небольшом холмике близ Бунарбаши и на северо-восточной его стороне мы увидели несколько подобных же гранитных колонн, четыре из которых также образовывали правильный четырехугольник; эти колонны современные путешественники также часто принимают за развалины древней Трои, в то время как в действительности они также были привезены сюда из Илиона и использовались для украшения «конака» (поместья) одного турецкого аги, которое стояло здесь еще сто лет назад и прекрасную гравюру с изображением которого мы находим у графа Шуазель-Гуффье в его Voyage pittoresque de la Grece. Дорога проходит из Бунарбаши через вершины, северовосточным отрогом которых является Бали-Даг, вблизи другой, еще необследованной «гробницы героя» (см. большую карту Троады). Она постепенно поворачивает к востоку и спускается к извивающемуся руслу Скамандра, который нам пришлось переходить не меньше чем шесть раз за один час. Затем через обширные необработанные пустоши, густо поросшие карликовыми дубами, можжевельником и т. п., дорога ведет в Инэ, где меня любезно принял «каймакам» (мэр) Чевкет-Абдулла, который получил некоторое образование и бегло говорит по-французски. Он дал мне еще двоих жандармов, поскольку места эти весьма небезопасны. Был самый разгар лета, мой термометр показывал 34 °C = 93,4 °F в самой холодной комнате дома мэра. Вечером я прибыл в Байрамич и рано на следующее утро – на гору Куршунлю-Тепе (см. малую карту Троады, рис. 140). Температура в восемь часов утра уже была 36 °C = 96,8 °F, а к десяти утра она поднялась до 38 °C = 100,4 °F.

Я взял с собой из Байрамича десять рабочих, каждый из которых получал по 10 грошей = 1 шиллинг 9 пенсов в день. Мотыги, лопаты и корзины я привез с собой из Гиссарлыка. На последующих страницах я расскажу о результатах моих изысканий на Куршунлю-Тепе, а также о тех исследованиях, что проводил сразу после этого на горе Чали-Даг, на месте древнего города Кебрена.

Я закончил раскопки в Гиссарлыке к концу июля, однако за неделю до того подхватил малярийную горячку. Я избавился от нее с помощью хинина и черного кофе, однако вскоре она вернулась и продолжала мучить меня в течение еще почти четырех месяцев.