Троя. Герои Троянской войны Книга 1

Профессор говорил так долго, что его трубка почти погасла, и он долго пыхтел, раскуривая ее вновь. Миша молчал. Молчала и Аня, не желая вторгаться в эту смущенную тишину. Но, в конце концов, не выдержала именно она.

– Вообще-то мне все равно, отчего о них молчали. Главное, что они были... И это здорово, что какой-то народ... мне все равно – женщины или мужчины, но что кто-то смог найти такие ключи к природе – приручать орлов, дельфинов. Но самое главное для меня, Александр Георгиевич – вы уж простите, знать, что там было дальше. Нам уже скоро ехать надо! Можно прочитать хоть еще немножко!

– Можно.

И Каверин снова раскрыл папку с переводом.

Глава 3

– Ахилл, ты как? Что с тобой? Ну, давай, разжимай руку, не воображай, что у меня хватит сил разжать твои пальцы... Ну!

Но преодолеть судорогу было невозможно, и Пентесилея поступила проще: сняла с дельфина ошейник и, оставив его зажатым в руке Ахилла, попросту вынесла своего спутника из воды на руках.

Спустя какое-то время он пришел в себя от острейшей боли, которой налились его руки и ноги, вновь обретшие чувствительность. Невероятным напряжением воли Ахилл заставил себя не застонать.

– Ты как? – в десятый раз спросила, наклоняясь над ним, Пентесилея. – О, Артемида, зачем я это затеяла?! Я, кажется, убила его!

Искрений страх, прозвучавший в этом возгласе, лучше всего помог Ахиллу справиться с собой. Он приподнял голову и выдохнул огромное количество воды, попавшей ему в рот и в нос. Положение было достаточно смешное – женщина, которой он бредил во сне, склонялась над ним полунагая, во всем блеске своей величавой красоты, полная тревоги за него – а он не имел сил даже поднять руку, чтобы прикосновением ее успокоить... Она что есть силы растирала его руки, ступни, плечи, стараясь вернуть в них тепло.

– Да все хорошо, Пентесилея! – Ахилл едва узнал свой голос и тут же быстро свел челюсти, чтобы зубы не клацнули друг о друга. – Все хорошо. Только под конец было очень холодно. Если бы ты не заставила меня натереться маслом, мне, вероятно, пришел бы конец!

– А ты не хотел меня слушать! – она улыбалась, радуясь, что герой очнулся. – Сможешь встать?

– Д-да... Кажется смогу. А где мы?

Он привстал и огляделся. Они были, вероятно, на одном из множества островков, испещрявших Эгейское море. Большой земли на таком расстоянии быть не могло – как ни быстро мчались дельфины, они не могли достичь за это время ни Крита, ни Пелопонесса.

Песчаная коса тянулась, изгибаясь и окаймляя небольшую бухту, где сейчас резвились их «кони». Справа и слева от нее громоздились утесы красивого, песчано-золотистого цвета. За косою начинался довольно крутой подъем, неровный, скалистый, завершенный обрывистой стеной, над которой клубились облака и вились чайки.

– Здесь кто-нибудь живет? – спросил Ахилл Пентесилею.

– Амазонки, – ответила она. – Но только те, что служат в храме Артемиды Ламесской. Мы на острове, который когда-то критяне назвали Ламесом. Он раза в четыре меньше города Трои, и о нем теперь почти никто не помнит. Между тем здесь – одна из главных наших святынь. Вот возьми, выпей, сразу придешь в себя до конца.

Ахилл взял из рук амазонки кожаную флягу и, в то время, как она натягивала свой синий с серебром хитон и застегивала пояс, с наслаждением глотнул раз и другой крепчайшего вина – ничего более крепкого ему пить не приходилось. Жар хлынул из груди в ноги, потом было ударил в голову, но это быстро прошло.

– Идем, – сказала Пентесилея, вставая с колен и подавая ему руку. – Надень свой хитон и пошли. Если Чаша не пуста, ты увидишь нечто великое!

«Если Чаша не пуста!» Она говорила это и Крите с Авлоной!» – мысль пронеслась, вызвав вдруг неосознанную тревогу.

– Куда мы идем?

– В храм.

Они поднимались по тропе, затерявшейся среди скал и растущих на них кустов граната. Тропа вильнула между двумя утесами и ушла в образованный ими широкий каменный коридор, который постепенно расширялся, пока не перешел в просторную воронку, окруженную скалами. В этой воронке, сложенное из того же золотистого камня, возникло здание, крытое, очевидно, чистым серебром, – его крыша сверкала тускло и торжественно в полумраке горной расщелины, куда свет попадал только к полудню, когда солнце вставало достаточно высоко. Кусты граната клубились вокруг здания, совершенно закрывая его фундамент. Их почти созревшие плоды опускались на плоские ступени, что вели ко входу.

– Идем…

В лице и голосе Пентесилеи появилось что-то такое, что вдруг вызвало в душе Ахилла ужас. Он не смел спросить больше ни о чем, но ему становилось все страшнее и страшнее.

Они дошли уже до самых ступеней, когда в проеме входа показалась женщина в длинном черном платье. Ее седые волосы были красиво уложены на висках двумя толстыми кольцами. С головы скользило полупрозрачное покрывало.

– Приветствую тебя, Нарана! – воскликнула Пентесилея, поднимая руку в обычном амазонском приветствии.

– Приветствую тебя, великая царица! – ответила жрица, кланяясь. – Что привело тебя сюда и кто с тобою?