Троя. Герои Троянской войны

— Наверное, они боялись, что наши боги окажутся сильнее духов, которым молились они. Тем более, что впоследствии так и произошло. Послушай, Атуни, уже скоро полдень. Становится слишком жарко, и тебе лучше пойти в дом. Там и читать удобнее.

— Но в доме не прохладнее. Там даже душнее, а здесь, под тенью деревьев очень хорошо и так легко дышится! Папа, ну побудем еще немножко в саду! А то ты ведь скоро опять поедешь к фараону… Старшие сыновья тети Альды в школе, маленький Анх-Гор с утра наигрался и спит, и мне опять до вечера придется быть одной… Ну пожалуйста!

Девятилетняя Атуни, дочь Сети, начальника охраны фараона, сидела на широкой деревянной скамье, под шатром огромного ивового куста. Тонкая, очень смуглая, с большими, сильно вытянутыми к вискам глазами, похожими на лиловые сливы, с прямыми, до пояса иссиня-черными волосами, одетая в белую воздушную юбочку и широкую полупрозрачную накидку из бледно-голубой кисеи, девочка походила на диковинную птичку, укрывшуюся среди густых ветвей от дневного зноя. Она устроилась, подогнув под себя босые ножки и разложив на коленях прошитые листы папируса. Это был один из списков любимой многими египтянами «Истории о нашествии гиксосов и их изгнании из пределов двух царств»[30]. Сети, потерявший во время эпидемии черной язвы всех своих детей, кроме Атуни, уделял ей много внимания и сам обучил ее читать, хотя в этом возрасте большинство девочек еще только-только начинали узнавать грамоту, а иные не умели читать и писать до самого замужества[31].

Обычно Сети бывал на службе целыми днями, возвращаясь лишь к вечеру, и Атуни оставалась под присмотром рабынь. Живая и смышленая, она не любила сидеть дома, а проводила время с сыновьями Хауфры и Альды, вместе с ними бегая, играя и, так же, как и они, учась приемам кулачного боя, стрельбе из лука, верховой езде и прочим чисто мужским искусствам. Альда, сама обучавшая сыновей, только радовалась участию в их занятиях маленькой дочери Сети — амазонке, само собою, и в голову не приходило, что эти упражнения не для девочки. Не приходило это и в голову Сети — он считал, что будет вовсе не плохо подготовить Атуни к любым поворотам судьбы. Когда же старшие два мальчика стали днем посещать школу, шалунья полюбила уединяться в саду, где с удовольствием читала все подряд, особенно то, что касалось войн и подвигов — здесь тоже сказывалось влияние воинственной тети Альды.

Но больше всего девочка радовалась, когда Сети удавалось днем отлучиться из дворца и приехать к ней, либо пораньше вернуться вечером.

Отец сидел на скамье подле дочери, рассеянно вертя в руке ивовую веточку и постепенно обрывая с нее длинные светлые листочки. Обычно он охотно беседовал с маленькой шалуньей, но в этот день был рассеян: слишком много мыслей занимало его и не давало сосредоточиться.

Сад вокруг его дома был ухожен и разбит на аккуратные аллеи. Деревья и кусты давали густую тень даже в самый огненный полдень, а множество самых разнообразных цветов заливали все вокруг густым и сладким запахом, от которого пьянели даже пчелы, до самого заката сновавшие меж разноцветных бутонов и соцветий. Водой сад снабжали два колодца со специальными приспособлениями — шадуфами, которые позволяли доставать воду, не прикладывая большой силы. Рабы-садовники очень любили эти забавные сооружения, состоящие из столба и длинной-длинной перекладины с грузом на коротком конце. К длинному концу крепилась веревка с кожаным ведром, которое и опускали в колодец, чтобы затем грузило, опускаясь, вытягивало его наверх. Атуни, однако, злилась на шадуфы: однажды, когда ей было всего шесть лет, она вздумала сама достать ведро воды и ухитрилась до половины опустить кожаную бадью вниз, но грузило оказалось тяжелее девочки, и она с визгом и плачем взвилась на длинном конце перекладины и задрыгала ножками над жерлом колодца. Испуганная служанка кинулась на выручку и тут же спасла озорницу, но та с тех пор так и не смогла забыть обиды, полученной от «противной палки», как она прозвала шадуф.

— Папа, а можно мне поиграть с маленьким мальчиком, который родился у царицы амазонок? — спросила Атуни, откладывая папирусы и вытягивая ноги вдоль скамьи.

— Нельзя, он не игрушка, — возразил Сети, ласково проводя ладонью по блестящим волосам дочери. — Он еще очень мал, и что бы ты стала с ним делать?

— Вынесла бы в сад, показала ему мои любимые цветы и птичек, и эту иву! Учила бы его говорить.

— Это все ему еще рано, — покачал головой придворный. — И говорить он будет не на нашем языке, а на том, на каком говорят царица и ее муж. Они же не египтяне.

Атуни недоуменно дернула плечиком. Она не понимала, отчего это кто-то должен говорить на каком-то другом языке, и почему красивый малыш, который ей так понравился, не может побыть с нею в саду? Ей же разрешали брать в сад двухлетнего Анх-Гора и играть с ним…

— Отец, а куда уехала царица амазонок? Воевать, да?

— Да. Они с Гектором сейчас в Великой ливийской пустыне.