Троя. Грозовой щит

– Говори за себя, стратег, – возмутился Банокл, – я обещал Рыжей вернуться, и негодные идонои не помешают мне. И другие ублюдки из другой мерзкой страны.

– Разум философа, язык поэта, – улыбнулся молодой Олганос. – Есть ли предел твоим талантам?

Банокл не ответил ему. Далекий дым испортил ему настроение.

Вернувшись к деревьям, люди съели свою порцию жареной свинины, затем сели на лошадей и продолжали путь на юг.

Они ехали осторожно, небольшими группами, потому что местность была испещрена неожиданными ямами, оврагами и рощами, где могли спрятаться вражеские воины. У некоторых всадников были в руках луки, стрелы вложены в тетиву. Банокл, который был не очень умелым лучником, оставался начеку, готовый направить свою лошадь в ту сторону, откуда появится враг.

Близился закат, когда они поднялись вверх по склону последнего холма. Урсос дал команду остановиться перед вершиной холма; они спешились и стали осторожно подниматься. Их худшие опасения оправдались. Внизу горела крепость Каллироса, и они могли видеть, как враги выносили добычу за стены города. У большого костра великан заметил группу воинов с длинными копьями в руках, на которых были нанизаны головы. Вокруг этой чудовищной картины радостно кричала толпа, размахивая в воздухе мечами. Банокл осмотрел открытую местность возле восточной стены. Можно было разглядеть несколько тысяч воинов. Еще больше было внутри города, другие, видимо, расположились лагерем у западной стены вне поля зрения. На реке стояло множество кораблей. Урсос подошел к великану.

– Сколько здесь, по-твоему, человек? – спросил он. Банокл пожал плечами.

– Примерно от десяти до пятнадцати тысяч. Многие из них не идонои. Никакой раскраски. Я бы сказал, что это фессалийцы или македонцы.

Урсос тихо выругался.

– Посмотри на реку. Еще галеры. Если они собираются перегородить Геллеспонт, мы не попадем домой, даже если доберемся до переправы у Карпеи.

– Ну, бесполезно сидеть здесь, – вздохнул великан. – Нам нужно возвращаться.

Урсос снял шлем и пробежал пальцами по своим длинными черным волосам.

– Гектор должен знать, когда они снова выступят и в каком направлении отправятся. Они могут пойти на восток, чтобы перекрыть нам отход, или на север, чтобы встретить нас в горах.

– Или в обе стороны, – заметил Олганос, который слушал их разговор.

– Да. Или в обе стороны.

– Где-то позади нас есть еще одна армия идоноев, – вспомнил Олганос.

Урсос повернулся к Баноклу.

– Ты останешься здесь вместе с пятью всадниками и будешь наблюдать, куда отправится армия неприятеля. Я поеду с остальным отрядом назад к Гектору и остановлю наступление. Как только армия выступит, поезжай на север, чтобы присоединиться к нам как можно быстрее.

– Почему бы не остаться тебе? – спросил Банокл.

– Потому что я – ублюдочный стратег, как ты не устаешь повторять. Я оставляю тебя главным, Банокл. Не делай ничего необдуманного. Просто собирай сведения и уезжай, как только все выяснишь.

– А ты не хочешь, чтобы мы напали на крепость и вернули ее?

– Нет, не хочу. – Урсос вздохнул. – Просто позаботься о себе. – Затем он повернулся к Олганосу: – Ты остаешься здесь как второй начальник отряда.

– Второй начальник отряда из пяти человек? Я не уверен, что смогу справиться с такой ответственностью.

– А я уверен, что не сможешь, – возмутился Урсос. – Но ты быстро соображаешь, – добавил он более спокойно, – и у тебя есть выдержка. Я оставлю Энниона, Скорпиоса, Джустиноса и Керио с тобой. Есть вопросы?

Банокл задумался. Керио был смутьяном, хитрым парнем, который постоянно пытался вывести его из себя. Но он был хорошим воином и прекрасным лучником.

– Никаких вопросов, Урсос, – сказал он.

– Ты, наверное, захочешь поменять лошадь Энниона, – вмешался Олганос. – Она старше и медлительней, чем остальные, а нам завтра, возможно, понадобится скорость.

– Хорошая мысль, – согласился Банокл. – Мне всегда нравилось, чтобы кто-то рядом со мной думал.

Над лесом высоко стояла луна, но Скорпиос не мог уснуть. Он пережил достаточно сражений и войн и теперь жалел всем сердцем, что сбежал с фермы своего отца и присоединился к армии. Он все еще помнил солнечное утро два года назад, когда в деревню прибыл воин, набирающий рекрутов, его доспехи и шлем сверкали в солнечных лучах. Тогда он показался Скорпиосу самым красивым мужчиной, которого он когда-либо видел в своей жизни. Декеарх спешился на рыночной площади и собрал там людей.

– Ваш народ воюет, троянцы. Есть ли среди вас герои?

Скорпиос, хотя ему тогда было всего четырнадцать, вышел вперед с другими мужчинами и слушал, как воин рассказывал о зле, творимом микенцами: они подослали убийц к жене Гектора. Скорпиос никогда не бывал в Трое, но он слышал о Великом хозяине войны и его госпоже Андромахе, которая спасла царя Приама, застрелив убийцу из лука. Для Скорпиоса имена великих людей звучали тогда словно имена богов, и он, открыв рот, слушал о Золотом городе и призывы встать на его защиту.