Троя. Грозовой щит

Приам сидел один в покоях царицы, завернутое тело Гекубы лежало в центре комнаты. От белья исходил тяжелый аромат духов, который скрывал запах смерти. Царь Трои не мог подойти к телу. Он сидел в дальнем конце комнаты с наполовину опустевшей чашей в руке. Согласно похоронным обычаям дома Илоса, его белая туника была разрезана на плече, правый рукав был испачкан серым пеплом, которым была осыпана и голова.

Приам допил остатки вина. Он ощущал присутствие Гекубы в комнате, царица стояла здесь и смотрела на него. Царь чувствовал ее неодобрение.

— Я должен был прийти к тебе, — прошептал он. — Я знаю это. Но я не смог. Это было выше моих сил. Ты понимаешь это, Гекуба. Я знаю, что понимаешь. Ты когда-то была самой красивой женщиной в мире. Я хотел запомнить тебя такой, а не пораженной раком старухой с желтой кожей и выступающими костями.

Он украдкой бросил взгляд на тело и закрыл глаза, снова представляя славные дни своей молодости, когда им обоим казалось, что они бессмертны. Приам вспомнил, что, когда эти покои были закончены, они с Гекубой стояли на балконе и смотрели на город. Она была тогда беременна Гектором. «Нет ничего, чего бы мы не смогли сделать, Приам, — сказала ему тогда жена. — В наших руках огромная власть!»

— В наших руках была огромная власть, — произнес он вслух. — Но теперь ты ушла от меня, и здесь собираются волки. Все они в мегароне внизу ожидают пиршества в честь твоих похорон. Они придут ко мне, принося соболезнования и говоря добрые слова. Они будут смотреть на меня и будут чувствовать мою слабость. Агамемнон на вершине счастья. Отвратительный Пелей, жадный Идоменей, лукавый Нестор и хитрый Одиссей.

Он встал и стал ходить взад-вперед, не глядя на тело Гекубы. Царь Трои посмотрел на дно опустевшей чаши, затем швырнул ее в стену.

— Где ты теперь, когда ты мне так нужна?! — закричал Приам. Затем он без сил упал в кресло. У него перед глазами возник образ Андромахи, раздевающейся перед ним и поворачивающейся к нему спиной, когда ее хитон упал на пол. Он увидел, как сам сделал шаг вперед, его руки заскользили по ее нежной коже. Этот образ преследовал его последние дни. Приам просыпался с ним, жил с ним и засыпал с ним.

— Мой разум затуманен, Гекуба, — сказал он, пытаясь отогнать это воспоминание. — Я затащил Андромаху в постель, ты знала, что я должен. Я думал, что тем самым покончу со своим постоянным влечением к ней. Но этого не произошло. Это только разожгло мою кровь, чего не было с тех пор… с тех пор как мы с тобой были молодыми. Ты на это надеялась? Это был твой дар мне? Она так похожа на тебя, моя любовь. Я вижу тебя в ее глазах, слышу тебя в ее голосе.

Он замолчал, затем, шатаясь, пошел туда, где на маленьком столике стоял кувшин с вином. Взяв его, Приам жадно напился, жидкость красного цвета полилась по его щекам и закапала на тунику.

— Теперь она не придет ко мне. Андромаха напоминает мне о соглашении, которое мы заключили. Только в новолуние. Она напоминает мне! Разве я не царь? Разве я не могу заключать или нарушать соглашения? — Он протер глаза. — Нет, я не могу думать о ней сейчас. Я должен сосредоточиться на волках. Они сбиваются в стаю, я должен разделить их, разъединить. Я могу подкупить Идоменея. С Нестором можно договориться. Я должен найти способ запугать остальных. И Одиссей должен умереть.

Он услышал, как распахнулась дверь, и увидел, как тихо вошел его сын, толстый Антифон.

— Что с тобой? — закричал царь Трои. — Не можешь видеть, как я разговариваю с твоей матерью?

— Я могу, отец, как и другие, но боюсь, что она не может тебя услышать.

Приам повернулся к телу, потерял равновесие и начал падать. Антифон подхватил его, поставил прямо, а затем почти отнес к кушетке.

— Принеси мне вина, — приказал царь. Антифон покачал головой.

— Твои враги собрались в зале. Сейчас неподходящее время для такого настроения. Я принесу тебе воды, ты выпьешь ее и избавишься от этой слабости. Затем ты спустишься к своим гостям как могущественный царь Трои, а не как горький пьяница, ноющий о своей умершей жене.

Эти слова поразили Приама: несмотря на горе, он схватил Антифона за тунику и завалил его на кушетку.

— Ты смеешь разговаривать со мной так? Разрази тебя гром, я вырву твой язык!

— Вот такого Приама нам нужно сейчас увидеть, — тихо сказал его сын.

Царь захлопал глазами, его ярость прошла. Глубоко вздохнув, он отпустил Антифона. Его сын был прав. Комната поплыла у него перед глазами, и он отклонился назад на кушетку.

— Принеси воды, — пробормотал Приам. Сын взял его за руку.

— Давай выйдем на балкон. Свежий воздух прояснит твои мысли.

Царь Трои с трудом встал и, поддерживаемый сыном, шатаясь, вышел на залитый лунным светом балкон. Оказавшись там, он наклонился через перила, и его вырвало. В голове у него начало стучать, но Приам почувствовал, что действие вина проходит. Антифон принес ему кувшин с водой, который он заставил себя выпить. Через какое-то время царь Трои глубоко вздохнул и с усилием выпрямился.

— Я вернулся, — сказал он. — Теперь давай прогуляемся среди волков.