Троя. Грозовой щит

— До Трои много дней пути, — сказал Каллиадес, — и много ночей на таком, как этот, берегу. Я хочу, чтобы ты научил его, показал ему несколько этих движений.

Леукон засмеялся.

— А зачем мне это делать?

— На это могут быть две причины, — ответил молодой воин. — Во-первых, это было бы поступком хорошего товарища. Во-вторых, я мог бы рассказать Баноклу, что ты специально проиграл бой и опозорил его. Тогда он будет обязан вызвать тебя на поединок еще раз, в этот раз на мечах и до смерти. Я не знаю, как ты сражаешься на мечах, Леукон, но держу пари, что Банокл убьет тебя за секунду. Однако я прекрасно разбираюсь в людях и знаю, что ты это сделаешь, потому что у тебя хорошее сердце.

Гребец засмеялся.

— Я буду учить его. Но не из страха и не по доброте душевной. Мне нужна практика. Он будет делать все, что я скажу ему?

— Да.

— И он быстро учится?

Теперь засмеялся Каллиадес.

— Легче научить свинью танцевать или собаку стрелять из лука.

Моряки из разных команд пришли к Одиссею, прося рассказать им историю, но он отказался. Он ощущал тяжесть на сердце и не хотел развлекать толпу. Поэтому царь Итаки покинул костер и пошел прогуляться по пляжу. Остановившись перед «Ксантосом», огромным военным кораблем Геликаона, он увидел, как к нему идет Гектор. Троянец не замечал восхищенных и завистливых взглядов моряков, которые сидели поблизости. Это одна из черт характера, которая нравилась Одиссею. В Гекторе была невинность и доброта души, удивительная для воина и поражающая в сыне такого царя, как Приам.

Одиссей подождал, пока троянец подойдет к нему, а затем повел его вдоль побережья подальше от толпы.

— Здесь много разочарованных людей сегодня, — заметил Гектор. Одиссей посмотрел на высокого воина.

— Я не в настроении рассказывать истории. Так почему ты плаваешь по Зеленому морю, когда скоро должен состояться пир в честь твоей свадьбы?

— Отец отправил меня. Он беспокоится о пиратах, которые могут напасть на наших гостей. Когда Геликаона… — он помедлил, — когда Геликаона ранили, он подумал, что слух о моем участии вызовет в них немного страха.

— Ранили? — переспросил царь Итаки с забившимся от радости сердцем. — Мне сказали, что он погиб.

— Не обнадеживайся сильно, Одиссей. Ему дважды нанесли колотую рану. Одну вылечили, но второй удар пронзил подмышку и легкое. Эту рану нельзя вылечить. Там нагноение.

— Кто за ним ухаживает?

— Жрец Махаон. Он хорошо залечивает раны. Он лечил меня два года назад, когда я почти умер. И Андромаха не покидает его.

Одиссей внимательно посмотрел на него.

— Она прекрасная женщина, — продолжил Гектор. — Она мне нравится.

— Очень хочу на это надеяться, поскольку тебе придется провести остаток жизни с ней.

Гектор замолчал и стоял, глядя на море. Одиссей посмотрел на юношу. Что-то здесь было не так. Сын троянского царя казался отчужденным, и царь Итаки почувствовал в нем великую печаль. Страх за Геликаона? Эти двое были великими друзьями.

Гектор снова посмотрел на костер.

— Мне не нравится Идоменей, — сказал он. — Этот человек — ящерица. Сомневаюсь, что он отдаст доспехи молодому микенцу.

— Нет, не отдаст, — согласился Одиссей. — Но я позабочусь об этом.

— Ты странный человек, морской дядя.

Царь Итаки засмеялся.

— Ты впервые назвал меня так пятнадцать лет назад. Это было хорошее путешествие.

— Я люблю вспоминать об этом. Мы с Геликаоном обменивались историями о тебе. Он рассказал, что ты обманом заставил его прыгнуть в воду со скалы, притворившись, что не умеешь плавать. Счастливчик всегда будет тебе благодарен за это. Он сказал, что ты сделал из него мужчину.

— Пустяки! Он бы нашел способ и без меня. Возможно, просто на это потребовалось бы немного больше времени — и все.

Гектор вздохнул, и улыбка сошла с его лица.

— Он умирает, Одиссей. Я слышу, как сам произношу эти слова, и все еще не могу поверить в это.

— Возможно, он еще удивит тебя. Такие люди, как Геликаон, так легко не умирают.

— Ты не видел его, Одиссей. Он то приходит в себя, то теряет сознание, порой понимая, где он, но чаще всего впадает в бред. Он очень исхудал, и у него лихорадка.

— Ты из-за этого страдаешь?

— Отчасти. — Гектор поднял камень с песка и бросил его в волны. — Грядет война. Так говорит отец. Я думаю, он прав. Он обычно не ошибается.

Одиссей посмотрел на юношу, тотчас поняв, что троянский царевич уклонился от ответа на его вопрос. Гектор никогда не умел лгать. Что бы ни повергло его в такое настроение, он не хотел об этом разговаривать.

— Всегда говорят о войне, — ответил царь Итаки. — Может, мудрость победит.

Гектор покачал головой.

— Не мудрость, а золото. Многим из союзников Агамемнона необходима поддержка в виде золота моего отца. Вот почему Собрание в Спарте так ни к чему и не пришло. Это долго не продлится. Агамемнон найдет способ объединить царей или убьет тех, кто выступит против него. В любом случае он приведет армии к нашим воротам.

Гектор бросил еще один камень, затем встал на колени, чтобы найти еще снаряды.

— Ты все еще рисуешь лицо Пенелопы на песке? — спросил он.

— Да. По ночам.

Гектор сел на песок и посмотрел на залитую лунным светом воду.