Троя. Падение царей

Царь объявил о своем намерении отправиться этим утром на Великую Башню Илиона. Полидорос нашел причину, чтобы отсрочить эту поездку, надеясь, что Приам вообще о ней забудет, как всегда забывал раньше. Но на сей раз старик настаивал на своем, и в конце концов его помощник подал к воротам золотую колесницу.

Полидорос боялся, что люди увидят своего царя одурманенным и смущенным, и приказал колесничему быстро ехать к башне и ни в коем случае не останавливаться, даже если сам царь прикажет сделать остановку.

— Я не знаю этого города, — тревожно пробормотал Приам, когда сверкающая колесница миновала жалкие хибарки беженцев. — Где мы, мальчик? Это Угарит? Мы должны поспешить домой. Мои сыновья строят против меня заговоры. Они хотели бы видеть меня мертвым. Я не доверяю Троилу, никогда ему не доверял. Гекуба меня предупреждала. Она придумает, как с ним справиться.

Полидорос ничего не ответил, и царь умолк, глядя на город, который был ему незнаком. На улицах было мало народа, хотя Полидорос знал, что в городе хибарок скрываются сотни людей, медленно умирающих от голода, жажды и безнадежности. Первыми жертвами стали дети и старики. Когда высохнет оставшийся колодец — а Полидорос знал, что это может случиться в любое время, — все в городе умрут в течение трех или четырех дней.

Они достигли ступеней южных укреплений. Приаму помогли выйти из колесницы, и он стал медленно подниматься; его телохранители в полном вооружении шумно шагали по лестнице впереди и позади царя.

Охраняющие стену воины смотрели с открытыми ртами, как мимо шаркающей походкой проходит их царь. Несколько человек приветствовали его, но крики быстро стихли, и на смену им пришло зловещее молчание.

Нырнув в темноту Великой Башни, Полидорос посмотрел вверх на узкие каменные ступени; сердце его тяжело давил ужас.

Но Приам взбирался по этой лестнице тысячу раз, и шаги его были тверды, когда он начал подъем. Полидорос шел за ним, не сводя глаз с костлявых лодыжек старика, не глядя на обрыв справа. Он знал, что если царь упадет, они упадут вместе.

Конечно, Полидорос попытается спасти царя, но это будет невозможно. Они оба погибнут, разбившись о камни далеко внизу.

Старик остановился на полпути и отдохнул, прислонившись к стене, потом сделал глубокий вдох и продолжил подъем.

Когда они снова шагнули на свет, Полидорос вздохнул с облегчением. Это был редкий для Трои день, когда не дул ветер, и воздух на вершине башни был совершенно неподвижен. Небо было бледно-голубым и безоблачным. Приам плотнее завернулся в плащ и шагнул на южную стену. Он с непроницаемым лицом посмотрел вниз на разрушенный нижний город, потом бросил взгляд вдаль и, внезапно указав куда-то, сказал:

— Гектор едет.

Полидорос посмотрел туда, куда показал царь, и увидел двух всадников, скачущих вдалеке от равнины Скамандера к нижнему городу. Он разглядел, что один из них очень большой, такой же могучий, как Гектор, верхом на черном коне, но не смог различить лиц этих людей.

— Мой сын. Мой сын едет! — со счастливым видом сказал старик.

Мысли Полидороса обратились к собственному сыну, как случалось всегда, стоило ему отвлечься. Мальчика еще кормили грудью, и у юного помощника царя невольно прерывалось дыхание, когда он думал о мальчугане, о его темных тонких волосах, о мягких щечках с ямочками и счастливой улыбке. Полидорос уже давно принял решение. Когда город падет, он бросит старика на милость судьбы и поспешит к Касилле и мальчику. Он будет защищать их ценой своей жизни. Это все, что он мог сделать.

— Кто это с ним? — спросил царь.

Полидорос снова вгляделся во всадников. Те пересекали широкий новый мост, который враги построили над защитным рвом, и в тишине утра Полидорос вообразил, что слышит стук копыт по деревянным доскам. Потрясенный, он внезапно понял, что это и впрямь Гектор — небрежно сидящий на коне, одной рукой сжимающий узду, другой держащий перед собой свой шлем с высоким гребнем. Рядом с ним ехал царь Итаки. «Гектор что, направляется во вражеский лагерь?» — подумал Полидорос.

— Одиссей! — закричал старик, потрясая кулаком. — Предательский пес! Снеси ему голову с плеч, сын мой! Убей шавку!

Теперь снизу тоже раздавались крики, и из теней разрушенных домов начали появляться люди. Сотни воинов — микенцев, фессалийцев и наемников — бежали к главной улице, по которой ехал Гектор. Они выстроились по обеим ее сторонам, наблюдая, как проезжает троянский царевич, а рядом с ним — Одиссей. Некоторые глумились над Гектором, но насмешливые выкрики быстро стихли, и два всадника в тишине держали путь к Скейским воротам.

Полидорос поспешил к той стороне башни, которая выходила в сторону ворот. Оттуда был виден стоящий перед воротами черноволосый гигант в черных доспехах. Полидорос немедленно узнал его. «Что происходит?» — подумал он.

Между тремя людьми у ворот состоялась короткая беседа, потом Ахилл шагнул в сторону и пошел прочь, очевидно, удовлетворенный. Гектор посмотрел вверх, и раздался его гулкий голос:

— Открыть ворота! Вам приказывает Гектор, царевич Трои!