Троя. Повелитель Серебряного лука

В течение следующего часа «Ксантос» медленно продвигался вдоль скалистого побережья, наконец, корабль свернул в глубокую бухту в форме полумесяца. Берег там был пустынным, и Геликаон приказал людям, отвечающим за метание огня, спуститься и уложить в трюм сосуды с нефтаром. Как только это было сделано, «Ксантос» вытащили на берег кормой вперед. Геликаон отдал приказ, чтобы двадцать человек из команды остались на борту на случай, если микенский корабль обнаружит ту же бухту, хотя Гершом понял, что он не надеялся на такую случайность.

На берегу разожгли несколько костров, и группы моряков направились вглубь острова в поисках дров и пресной воды. Гершом остался на борту корабля. Его руки все еще сильно болели, чтобы держать веревки и спуститься на песок. Несмотря на это, он чувствовал, как к нему начала возвращаться сила. Геликаон тоже остался на «Ксантосе». Наступил вечер, загорелись огни, но люди были молчаливыми.

Когда рассеялся туман, и на ночном небе появились яркие звезды, один или два моряка заснули. Большинство бодрствовали, и Гершом, дремавший на корме, увидел, что они собрались большой группой и разговаривали тихими голосами.

Геликаон принес Гершому немного еды, кусок сыра и вяленого мяса. Еще он протянул египтянину бурдюк с водой.

— Как твои руки? — спросил он.

— Я быстро выздоравливаю, — ответил Гершом, с благодарностью принимая еду. От сыра исходил приятный запах, мясо было приправлено и таяло на языке. Геликаон стоял на корме, глядя на берег и собравшихся там людей. Гершом немного понаблюдал за ним, вспомнив, как тот спрыгнул на палубу врага. У команды навсегда в памяти останется вид горящих людей, оставшихся в живых после боя. А Гершом запомнит молодого царевича в доспехах, который прокладывает себе дорогу сквозь микенские ряды. Он безупречно владел мечом, его нападение невозможно было остановить.

— Боюсь, твоя команда не очень счастлива, — сказал египтянин, нарушив молчание.

— Они — хорошие люди, смелые и честные. Зидантос прекрасно разбирался в людях. Он нанимал только людей с сердцем. Сегодня они будут думать о нем. Как и я.

— Мне кажется, они будут думать не только о нем.

Геликаон кивнул.

— Да, не только о нем, — согласился он. — Ты хорошо сражался сегодня. Зидантос гордился бы тем, как ты обращаешься с его дубинкой. Если хочешь, оставайся у меня служить.

— Я собирался покинуть корабль в Трое.

— Многие захотят это сделать, — сказал Геликаон. — Ты, однако, должен подумать о разумности этого решения.

— Почему это не очень разумно?

Геликаон отвернулся от берега, и египтянин почувствовал силу его взгляда.

— Какое преступление ты совершил в Египте?

— Что заставило тебя задать такой вопрос? — уклонился от ответа Гершом.

— Ты осторожный человек, египтянин, и мне нравится это черта. Но сейчас не время секретов. Толстый царь рассказал мне, что послы-египтяне в каждом порту спрашивают о сильном чернобородом беглеце, который может называть себя Гершомом. Объявлена награда в большую сумму золота человеку, который выдаст его правосудию. Поэтому я спрашиваю тебя снова, какое преступление ты совершил?

У Гершома сердце оборвалось. Он не понял — хотя ему следовало — что его дед отправит людей в такую даль, чтобы поймать его.

— Я убил двоих царских стражников, — ответил он.

— Они искали тебя, чтобы взять под стражу?

— Нет. Я видел, как они напали на женщину, и бросился остановить их. Стражники вытащили мечи. Поэтому я убил двоих из них. Я был пьян и не контролировал себя. Сейчас я об этом, конечно, сожалею.

— Если они напали на женщину, ты прав, что остановил их.

— Нет, не прав. Она была рабыней, если стражники решили поохотиться на рабов, это не преступление. Женщина не должна им сопротивляться.

— Поэтому ты убежал.

— В наказание за мое преступления мне должны были выколоть глаза, а затем сжечь заживо. Никакого бальзамирования, никаких прогулок с Осирисом в Легендарных землях, никакого будущего среди звезд. Да, я сбежал. Но кажется, в Зеленом море нет безопасного убежища.

— Ты будешь в безопасности среди моей команды в Дардании. Мы перезимуем там.

— Я подумаю о твоем предложении, Геликаон. И благодарю тебя за это.

Счастливчик вздохнул.

— Не нужно благодарности, Гершом. Многие моряки оставят меня, когда мы достигнем Трои. Я не могу позволить себе потерять хорошего бойца такого, как ты.

— Я уверен, что ты мог бы убедить их остаться.

Геликаон печально ему улыбнулся.

— Только рассказав правду, а я не могу себе этого позволить.

— Тебе нужно объяснить мне эту загадку, — сказал Гершом.

— Может, так и сделаю, когда узнаю тебя получше.

— Что сейчас происходит?

— Мы упустили Коланоса, и сезон почти окончен. Я возобновлю эту охоту весной. Даже если на это потребуется вся моя жизнь, я найду его однажды. Или его доставят ко мне.

— Нет более могущественной силы под звездами, чем ненависть, — заметил египтянин.

— Ненависть не слишком хорошее чувство, и от нее невозможно освободиться, — с горечью ответил Геликаон. — Но, даже зная это, я не успокоюсь, пока Коланос не умрет. Даже зло нельзя оставить безнаказанным.

— Ты пошлешь убийц?

— Нет, я найду его сам.