Троя. Величайшее предание в пересказе

Пелоп, погубив Эномая и заполучив в жены Гипподамию, стал править Элидой и в поселении Олимпия постановил раз в четыре года проводить атлетические состязания (кои происходят и по сей день под названием Олимпийские игры). У них с Гипподамией родились двое сыновей – АТРЕЙ и ФИЕСТ[44]. С нимфой Аксиохой Пелоп также зачал еще одного мальчика – ХРИСИППА[45]. Фиванский царевич ЛАЙ, получивший прибежище в Элиде от междоусобного кровопролития, бушевавшего в его родном городе, влюбился в красавца Хрисиппа, похитил его и тем самым навлек на себя проклятие, каковое приведет к краху дома Лая и гибели сына Лая Эдипа и его потомков. То проклятие, усилив другое, исходное, наложенное на Кадма, основателя Фив, и распространившееся на детей Эдипа, можно рассматривать как зеркальное отражение проклятия дома Тантала[46].

Потерпите еще чуть-чуть. Буран географических и генеалогических сведений уже накрыл эти страницы, но – как всегда с греческими мифами – в этом гобелене есть несколько ключевых нитей, да простится мне смена метафоры, какие нужно подобрать в ярких тонах, иначе отчетливо не проступят сюжетные линии этой истории. Нет нужды знать, где находятся все города-государства Пелопоннеса, материковой Греции и Троады, как незачем помнить всех до единого двоюродных братьев и тетушек великих родов, правивших в тех краях, каким суждено было сыграть значимые роли в грядущей драме, но кое-какие более чем заслуживают наших усилий и времени: царственный дом Трои – Приам, Гекуба и их дети, например. Также важны Теламон, Пелей и их отпрыски. Дом Тантала, вплоть до Пелопа и его сыновей и сыновей их сыновей, осеняет тенью своей всю историю Троянской войны и ее последствий. Проклятие Тантала с каждым следующим поколением удваивалось – это каскад проклятий, чья сила влечет нас к крушению всего и вся.

Переведя дух, вернемся на Пелопоннес. Лай похитил Хрисиппа. Пелоп проклинает его и засылает двух своих законных сыновей Атрея и Фиеста вызволить Хрисиппа, их единокровного брата. Вместо этого Атрей с Фиестом убивают его[47]. То ли из ревности, как вышло у Пелея и Теламона с их братом Фоком, то ли еще по каким причинам – неясно.

Теперь-то вы хорошо уяснили, что кровное преступление можно смыть лишь с участием бессмертного существа – или возведенного на престол царя. Цари Эвритион и Эсак помогли с этим Пелею, царь Кихрей – Теламону. В давние времена, когда Беллерофонт нечаянно убил своего брата, очистил его, совершив необходимый ритуал, царь Прет Микенский[48]. И как раз в Микены устремились Атрей и Фиест, ища очищения, когда Пелоп изгнал их из Элиды за братоубийство.

То, что случилось далее с Атреем и Фиестом, уж до того путанно и безумно, что я по совести не могу обрушивать на вас все подробности. Если же попытаться объединить в одном абзаце пояснения ко всему произошедшему, всплывут три имени, важные для дальнейшего в нашей истории.

Братья Атрей и Фиест осели в Микенах, свергли тамошнего царя (Эврисфея, деспота, заставившего Геракла совершить двенадцать подвигов) и взялись предавать друг друга всеми мыслимыми чудовищными способами в борьбе за микенский трон, завоевывая его, уступая и отвоевывая обратно. Фиест выкрал жену Атрея Аэропу. В отместку Атрей подал Фиесту на пиру его же сыновей[49]. Оракул сообщил Фиесту, что отомстить своему брату Атрею он сможет, лишь родив сына от собственной дочери, – сын этот вырастет и убьет Атрея. Фиест возлег с дочерью своей Пелопией, а та прилежно понесла от него сына ЭГИСФА. Супружеская измена, избиение младенцев, людоедство и кровосмешение – все это последовало одно за другим стремительно и смачно. Пелопия так глубоко устыдилась этого кровосмешения, что сразу после рождения Эгисфа бросила его в глухомани. По традиции младенца нашел какой-то пастух и в неумолимом повороте судьбы принес его дяде Эгисфа – царю Атрею, кто, не подозревая, что это ребенок его брата Фиеста, человек, которому пророчеством суждено убить царя Атрея, усыновил Эгисфа и вырастил его вместе со своими тремя детьми от Аэропы, сыновьями АГАМЕМНОНОМ и МЕНЕЛАЕМ и дочерью Анаксибией.

Если вы все еще не потерялись во всем этом, я благоговею перед вами.

Лишь когда Эгисф возмужал, его «дядя» Фиест открыл ему, что вообще-то он Эгисфу отец (и дед), а также что рожден Эгисф для того, чтобы стать орудием возмездия. Эгисф же вовсе не ужаснулся, узнав, что он – порождение столь мерзостного союза, а, напротив, сделал папаше/деду Фиесту одолжение и прикончил Атрея, чьи сыновья Агамемнон и Менелай сбежали из Микен, оставив власть Фиесту и Эгисфу.

Куда же подались Агамемнон с Менелаем? Они отправились на юг Пелопоннеса, в процветавшее царство Лаконию (или Лакедемон), что в наши дни мы знаем под названием, которое все еще горячит кровь, – Спарта[50]. Молодых царевичей приветил тогдашний спартанский царь ТИНДАРЕЙ, женатый на ЛЕДЕ, царевне из царства Этолия, что на северной стороне Коринфского залива.

Яйца