Троя

– Я это знала, – твердо сказала спартанка. – Я знала, что он прячет яд, украденный из аптеки Кея, слышала, как он спрашивал у одного из рабов Гектора, пойдет ли он на второй день праздника Аполлона в храм, как делал это всегда… Я догадывалась давно, что есть какая-то тайна, которой Парис боится, и о которой Гектор, наверное, знает.

– Да не знаю я никакой тайны! – воскликнул герой, от волнения вновь привставая на лежанке и тут же опять откидываясь на подушки. – Не знаю я ничего. Это он... это Парис думал, вероятно, что я о нем что-то знаю!

– Значит, та женщина его обманула! – закричала Авлона, от волнения едва не роняя на себя медный чан, который она в это время устанавливала на треножник. – Значит, это с ним она и говорила! Я помню, он грозил, что ее убьет, а она как крикнет: «Я уже все рассказала Гектору!»

– Что за женщина, Елена? – спросил, хмурясь, Гектор. – Ты о ней знала?

Спартанка усмехнулась:

– Я знала, что у него есть женщина, с которой он постоянно проводит время, и что она бывает во дворце. А, может быть, она там жила. И он ее боялся.

– Вот и ответ! – воскликнула Пентесилея. – Парис мог убить ее – вот она ему и сказала, что тайну знает еще и Гектор. А о том, что этот урод может убить Гектора, она не подумала, или ей это было безразлично... Не знаю, погиб ли Парис в день падения Трои или скрылся, но если он жив, на моем пути ему лучше не попадаться!

– Значит, я была права, когда хотела убить его еще в младенчестве! – прошептала Гекуба, сделавшись белее холстов, которые держала в руках. – Значит, ты зря помешал мне, Гектор.

– Значит, зря! – эхом отозвался он.

– Почему же ты не предупредила Гектора, Елена? – спросил Троил, не меньше других потрясенный всем, что услышал.

– Как я могла? – спартанка истерически расхохоталась. – Он давно уже приставил ко мне своих рабов и рабынь, они от меня ни на шаг не отходили, я даже в своей спальне ни мгновения не бывала одна! Он боялся, что я убегу от него к ахейцам, боялся, что я о чем-то догадываюсь... Он всего боялся и ненавидел меня! Но я ухитрилась в тот день послать рабов с поручением рассказать Гектору о якобы подрытой ночью стене дворца и о том, что кто-то пытался туда проникнуть, и это задержало его надолго. Я знала, что с наступлением утра в храм придет жрец Хрис, появятся люди, и убийство станет невозможно. Я только не думала, что ты, богоравный Ахилл, тоже придешь туда на рассвете. Я виновата в том, что он тебя...

– Ты спасла Гектора, и за это я тебе прощаю то, что случилось со мной! – искренне воскликнул герой. – Ведь среди родни моего друга нет великой морской богини!

Взгляд, брошенный им при этом на Пентесилею, выражал столько лукавой нежности, что молодая женщина, только что кипевшая негодованием, сразу вспыхнула и смущенно отвернулась.

– Таким образом, многое прояснилось, – сказал Гектор, и от его волос по лбу и щекам скользнули тонкие струйки пота – волнение и напряжение дорого стоили раненому герою. – Хорошо, что мы заговорили о старом Агелае и его хижине. Мама, прошу тебя, приди в себя. Мама, я знаю, что тебе больнее нас всех! Но ты такая сильная! Среди этого ужаса ты оказалась самой сильной. Я знаю, о чем ты думаешь.

– Ты ошибаешься, Гектор! – голос Гекубы прозвучал твердо, и ее глаза, когда она, отложив влажные холсты, вошла в шатер и подошла к сыну, были совершенно сухими. – Я не об этом думаю. Я думаю, как нам воспользоваться советом Елены. Он очень разумен. Хижина Агелая могла бы нас спасти. Это близко от города, там место, защищенное от штормов – я ведь прежде там тоже бывала. А тебе, Антенору и особенно Деифобу сейчас нужнее всего покой и хорошая пища. Только вот как мы туда доберемся? У нас нет лодки.

Все поняли, что этими словами царица намеренно прерывает страшный для нее разговор. И сразу стали обсуждать, как поскорее добраться до маленькой бухты и хижины старого Агелая.

– Можно пройти берегом до скал, дождаться отлива и перебраться по воде в малую бухту, а оттуда на берег! – предложил Антенор.

– Не выйдет, – возразил Гектор. – Я это место тоже помню – у меня там корабль однажды сел на мель. Дно неровное, да и расстояние вдоль рифов слишком большое. Так-то дойти можно, но нас троих тащить!.. Я, пожалуй, через два-три дня и смогу вставать, но вряд ли сумею твердо ступать на правую ногу. Может быть, она и не сломана, но разбита сильно... Деифоб еще очень плох, да и ты, Антенор, тоже пролежишь еще немало. А если сделать плот?

– Это, вероятно, единственный выход, – произнес Ахилл задумчиво. – Правда, море не внушает доверия... Сейчас оно безмятежно, но ветер с запада, а это всегда признак неустойчивой погоды. Елена сказала, что на лодке плыть четыре часа. На плоту, значит, часов шесть. А если в это время налетит шторм? В лодке можно быстро причалить, а что делать с плотом, если ветер погонит его в море? Весел он плохо слушается, а у нас и весел нет – только палками грести! Все это было бы пустяком, если бы не раненые...