Троян

– Я попрошу тебя, как можно быстрее собери сведения о ней и передай и их вербовщикам. Пусть поработают с ней, – попросил Виктор.

Начало темнеть.

Тася поёжилась от холода и сырости. Дорожка, вымощенная щебёнкой, закончилась и привела на пляж. С холодного моря бежали тёмные волны. Смеркалось и становилось жутковато.

– Ты совсем замёрзла! – произнёс Виктор, прикоснувшись тёплой ладошкой к лицу жены, – Пошли, Рыжая моя, домой, пить чай с малиновым вареньем!

Ребекка Кейдж

Май 1969 года. Сан-Франциско.

На детской площадке мирно играли малыши. Их мамы сидели на лавочке в сторонке. Беседовали. Смеялись. Чувствовалось, молодые женщины, насидевшись дома с детьми, были увлечены разговорами.

Ребекка наблюдала эту картину и ей казалось, что ребятишки предоставлены сами себе. Бездетной даме трудно понять, что материнская любовь вовсе не означает всеобъемлющий контроль, тотальную слежку и лишение отпрыска самостоятельности.

«Как можно так безответственно относиться к родному дитя? Болтать не весть о чём в то время, как он может пораниться, или что-нибудь себе сломать? – осуждала она беспечных мамаш, – На Земле творится высшая несправедливость… Люди не понимают или не хотят замечать, как они счастливы! Если бы только Бог одарил меня малышом! Моя любовь к нему была бы безмерной, а всё другое – совершенно не важным и не нужным! В моей душе, непременно, бы цвели вечные розы».

Но детей у Ребекки не было. Часы безжалостно тикали и уносили в небытие её молодость, красоту и, самое главное, здоровые яйцеклетки, которые никак не хотели оплодотворяться.

Прошло уже семь лет с первой попытки искусственного зачатия. Тогда ей едва исполнилось двадцать восемь. Мужу, инвалиду вьетнамской войны, сейчас уже почти сорок лет. Он пережил ранение, напалмовые бомбардировки и имел только 2 процента активных сперматозоидов. При таком неутешительном диагнозе, только чудо могло принести младенца. Но врачи их успокаивали. Говорили, что мужа можно вылечить.

После долгого и дорогостоящего терапевтического курса, злосчастный процент удалось поднять до двадцати пяти. Но этого всё равно было мало. Попытки забеременеть раз за разом оканчивалось ничем.

Для оплаты счетов по лечению бесплодия был взят заём, под который Ребекка заложила свою единственную квартиру, оставшуюся в наследство от матери, и автомобиль. Вся зарплата уходила в банк. Семья прозябала на пенсию по инвалидности мужа.

Он давно бросил надежны и смирился с участью: Бог не дал детей, значит так тому и быть. Участник боевых действий, он не раз заглядывал смерти в лицо. Слишком хорошо знал цену жизни и не собирался растаскивать её по врачам, даже ради такой благой цели, как появление наследника.

По просьбе любимой жены и ради собственного спокойствия, один раз в месяц, как баран на закланье, ходил на сдачу спермы для внутриматочной инсеминации45. В остальное время требовал, чтобы в его присутствии, надоевшая до невозможности тема, даже не поднималась.

***

Ребекка осталась с проблемой один на один. Предложения по применению донорской спермы упорно отклоняла. Не хотела обманывать мужа – хорошего человека. Зная его нетерпимое отношение к приёмным детям, не решалась заговорить с ним о такой возможности.

Началась депрессия. Каждый раз, с приходом месячных, Ребекка, как будто, проваливалась в темный тоннель, из которого не было выхода. Не хотела никого ни видеть, ни слышать. Оживала только тогда, когда врачи объявляли очередной выход фолликулы из яичника. Дни овуляция стали для неё смыслом жизни. Формой существования. Остальное время превратилось в неважное и второстепенное, обслуживающее долгожданный момент.

***

…Игровая площадка опустела. Мамаши забрали своих детей и разошлись по домам.

Нестерпимо хотелось курить. Ребекка давно бросила эту затею, но теперь после того, как с треском провалилась очередная попытка забеременеть, ей было абсолютно всё равно.

Рядом на скамейку подсел незнакомый мужчина, интеллигентного вида. Ещё не старый. В руках у него была красивая дорогая трость, которой он, неспеша, выводил непонятные символы на песке.

– Мадам, могу я угостить Вас кофе? С круассаном. Вы любите сладкое? Здесь рядом, буквально, в двух шагах, есть чудесная кофейня, – обратился он к Ребекке.

Слова прозвучали, по-отцовски, добродушно. Ей показалось, что она знает этого человека всю жизнь.

– Да. Особенно профитроли, – откликнулась она.

– Алан Дарк, – представился незнакомец.

Ребекка назвала своё имя.

Он поднялся, предложил даме руку и они, неспеша, двинулись в путь.

– Чего грустим? – поинтересовался Алан, – В Вашем возрасте нельзя печалиться, милая леди! Нужно радоваться жизни! Вы молоды и красивы. Разве этого недостаточно чувствовать себя счастливой?

Не зная почему, Ребекка разревелась, как ребёнок и выложила ему, первому встречному, всё, что у неё было на душе. Он ни разу не прервал. Не задал ни одного вопроса. Не сделал вид, что не интересно.