Троянская одиссея

Под именем можно было различить стилизованное изображение скачущего коня. Рисунок показался Питту странно знакомым, но он не смог вспомнить, где его видел.

«Странно, почему „Одиссей“ интересуется исследовательской экспедицией НУМА, – подумал Питт. – Чем может угрожать ему группа ученых-океанологов?» Он не видел никакого смысла в том, что гигантская организация, для которой в этом нет никакой выгоды, выслеживает их.

Питт не смог удержаться от того, чтобы немного подразнить шпионку. Он поднялся в полный рост, подошел к причальному борту и помахал женщине рукой. Она тут же навела на него свой прибор ночного видения. Питт в ответ поднял свой прибор к глазам и тоже уставился на нее. Да, определенно не профессионал. Женщина в грузовичке испытала такое потрясение, что уронила свой прибор на сиденье, запустила двигатель и с ревом унеслась в темноту, обиженно визжа тормозами.

Рене выглянула на палубу одновременно с Джордино и Доджем и спросила:

– Что тут происходит?

– Кто-то спешит, – весело ответил Питт.

Пока мужчины смотрели, Рене отдала носовой и кормовой швартовы. Ганн в рубке запустил двигатели, и они заработали с ровным негромким гулом. Палуба слегка завибрировала. «Поко-Бонито» неторопливо отошел от причальной стенки и пошлепал в канал, по которому суда через пролив Блафф выходили в море. Навигационный компьютер, куда заранее был введен курс, направил суденышко на северо-восток. Известно, однако, что большинство пилотов предпочитает поднимать самолет в воздух и сажать вручную, не передоверяя эту задачу компьютеру. Вот и Ганн решил сам встать к штурвалу и вывести суденышко в море.

Питт спустился по трапу в каюту, убрал прибор ночного видения обратно в чемодан и достал оттуда трехрежимный спутниковый телефон системы «Глобалстар». Затем вернулся на палубу и удобно устроился в потрепанном шезлонге. Рене протянула ему из камбуза через специальное окно чашку кофе. Он с улыбкой обернулся к ней.

– Кофе? – не выходя из камбуза, спросила она.

– Вы ангел, – отозвался Питт. – Спасибо.

Он отхлебнул кофе и набрал номер на телефонном аппарате. Сэндекер взял трубку на четвертом звонке.

– Сэндекер, – коротко представился он.

– Вы не забыли сообщить мне кое-что, адмирал?

– Не понял.

– «Одиссей».

В трубке воцарилось молчание. Через некоторое время:

– Почему ты спрашиваешь?

– Кто-то из их людей сегодня наблюдал, как мы грузились на судно. Мне интересно знать почему.

– Лучше, если ты узнаешь об этом позже, – загадочно заметил Сэндекер.

– Не имеет ли это отношения к никарагуанскому проекту «Одиссея», связанному с земляными работами? – невинно поинтересовался Питт.

Вновь молчание в трубке и как будто эхо:

– Почему ты спрашиваешь?

– Просто любопытно.

– Где ты добыл информацию?

Питт не удержался от искушения.

– Лучше, если вы узнаете об этом позже.

И, нажав кнопку, он прервал разговор.

19

Ганн провел «Поко-Бонито» по черной воде между почти отвесными берегами пролива. На воде не видно было ни одного судна, поэтому он держал курс прямо по центру фарватера. Вдалеке у входа в гавань на волнах покачивались огни бакенов – зеленый проблесковый и красный постоянный.

Питт сидел в шезлонге, наслаждаясь морским тропическим вечером и наблюдая, как желтые огни Блуфилдса исчезают в темноте за кормой. Из головы никак не шла шпионка на пристани. Мысли о ней без конца крутились в мозгу и, похоже, собирались поселиться там навсегда. Где-то на грани сознания мелькала еще одна неясная мысль. В общем-то Питта не беспокоил тот факт, что во время отплытия за ними наблюдали. Это, казалось ему, не имеет значения. Грузовичок с надписью «Одиссей» на дверце по его личной шкале тревоги тянул максимум на два балла. А вот поспешность, с которой шпионка унеслась на нем с причала, поразила Питта и поставила его в тупик. Ей совершенно незачем было торопиться. Экипаж НУМА заметил ее? Ну так что? Они же не пытались к ней приблизиться. Ответ должен заключаться в чем-то ином.

И вдруг картина мгновенно прояснилась – он вспомнил влажные волосы женщины за рулем.

Ганн занес правую руку над сдвоенной рукояткой газа двух больших инжекторных двигателей судна. Он собирался сдвинуть ее вперед. После этого суденышко рванется и полетит по низким пологим волнам, набегающим с Карибского моря. Внезапно Питт резко выпрямился в своем шезлонге и закричал во весь голос:

– Руди, останови судно!

Ганн полуобернулся к нему:

– Что?

– Останови судно! Сейчас же!

Голос Питта по остроте не уступал лезвию рапиры, и Ганн быстро подчинился. Он перевел рукоятки газа назад до упора, в положение «стоп». Затем Питт криком позвал Джордино, который мирно посиживал на камбузе с Форд и Доджем и с наслаждением пил кофе с пирогом.

– Ал, тащи сюда мое подводное снаряжение!

– В чем, собственно, дело? – в недоумении вопросил Ганн, выходя из ходовой рубки. Ошеломленные Рене и Додж тоже поднялись на палубу и пытались понять, что происходит.

– Я точно не знаю, – объяснил Питт, – но подозреваю, что у нас на борту может находиться бомба.

– Что привело вас к такому выводу? – скептически поинтересовался Додж.