Троянская одиссея

– Теперь они знают, откуда мы, – сказал Питт. Остальные благоговейно смотрели на звездно-полосатый флаг, дерзко полоскавшийся на ветру.

Рене вернулась на палубу с двумя стеклянными банками и винной бутылкой, наполненными бензином. Быстро оценив ситуацию, она внезапно ахнула:

– Вы же не собираетесь таранить его?! – воскликнула она.

– Командуй, когда будет пора! – завопил в это время Ганн. В его голосе прозвучало нетерпение, а каменное выражение лица было достойно игрока в покер, рассчитывающего с помощью блефа сорвать банк.

– Нет! – простонала Рене. – Это же не голограмма! Это твердый объект. Если его таранить, наше суденышко сложится гармошкой.

– Я на это и рассчитываю, – отрезал Питт. – Вы с Патриком зажгите фитили и, как только произойдет столкновение, будьте готовы метнуть коктейль.

Больше колебаний не было. Яхта медленно ползла перед носом «Поко-Бонито» поперек его курса. До нее оставалось не больше сотни футов.

Джордино швырнул Питту один из карабинов М-4, и оба они открыли по яхте огонь. Джордино стрелял длинными очередями, безостановочно поливая ходовую рубку яхты натовскими пулями калибра 5,56 мм. Питт, напротив, тщательно прицеливался и стрелял одиночными. Его целью был человек с ракетной пусковой установкой. Снять его удалось со второго выстрела. К оружию тут же наклонился другой член экипажа яхты, но Питт вырубил и его...

Экипаж яхты, пораженный неожиданным сопротивлением со стороны «Поко-Бонито», бросился в укрытие, не пытаясь ответить огнем на огонь. Джордино, сам того не зная, всадил пулю в плечо капитана, тот упал в рубке на пол и пропал из глаз. В то же мгновение и на рулевого обрушился целый град пуль. Яхта начала терять ход и отворачивать в сторону. У «Поко-Бонито» работал лишь один двигатель, так что разогнаться он сумел всего лишь до половины максимальной скорости. Тем не менее маленький кораблик храбро резал носом воду, и для задуманного Питтом его мощности должно было оказаться более чем достаточно.

Никому не пришлось объяснять, что нужно сесть к переборке и прикрыть голову руками. Рене и Додж встретили оранжевые спасательные жилеты, которые выдал им Ганн, одинаково испуганными взглядами. Сам Ганн уверенно стоял в рубке, крепко сжимая штурвал побелевшими пальцами. Единственный винт пенил воду за кормой и гнал «Поко-Бонито» прямо на огромную роскошную яхту. Ее экипаж с ужасом и неверием в глазах уставился на приближающееся суденышко. Они поняли наконец, что безобидная с виду рыбацкая посудина не собирается сдаваться – скорее она идет на таран! Изумление пиратского экипажа было полным. До сих пор ни одно судно – ни большое, ни маленькое – не пыталось при захвате оказать сопротивление. Да еще неожиданное появление американского флага...

Питт и Джордино продолжали вести опустошительный огонь. Они поливали палубы яхты свинцом, не позволяя экипажу высунуться, а тем временем «Поко-Бонито» полным ходом несся к противнику. Ганн нацелил свое небольшое судно в середину корпуса яхты, сразу за ходовой рубкой. Теперь, когда «Поко-Бонито» подошел почти вплотную, яхта казалась еще огромнее. Ее палубы были пусты. Члены экипажа, как испуганные кролики, забились в трюм, не рискуя подставляться под огонь с приближающегося суденышка.

Налетающий «Поко-Бонито» шел навстречу судьбе. Выхлоп двигателя вместе с густым дымом поднимался вверх непосредственно через люк машинного отделения. Встречный ветер тут же сносил его назад и укладывал горизонтальной полосой дыма. Ганн служил в свое время старшим помощником на ракетном эсминце, который таранил иракскую подводную лодку. Дело было в Средиземном море, когда этот регион чистили от войск Саддама Хусейна. Но тогда над водой видна была только рулевая башня субмарины. Теперь же он видел не только перед собой, но и практически над собой большое крепкое судно.

Десять секунд до столкновения.

23

Питт и Джордино отложили карабины и приготовились к удару. Рене сидела скорчившись за переборкой позади ходовой рубки. Со своего места она различала бесстрастные лица мужчин без малейших признаков напряжения или страха на них. Питт и Джордино казались безразличными, как пара селезней под проливным дождем.

Ганн в рубке был занят тем, что тщательно обдумывал последовательность своих действий. Он намеревался ударить носом «Поко-Бонито» в машинное отделение яхты сразу за главным обеденным салоном. После удара самое хитрое будет мгновенно дать задний ход и молиться, чтобы судно сумело выскочить из только что проделанной дыры и продержаться на воде, пока враг не отправится на дно. Отполированный корпус «Эпоны» был уже настолько близко, что Ганн, казалось, мог высунуть руку через разбитое вдребезги лобовое стекло и дотронуться до вытянутого изображения скачущего коня.