Троянская одиссея

Саммер очень любила море и погружения. Каждое погружение представляло собой новое приключение, новое проникновение в неизвестный мир. Она часто воображала себя русалкой и представляла, что в ее жилах вместо крови течет соленая вода. По настоянию матери она занялась наукой об океанах и поступила в Скриппсовский институт океанографии, где была одной из лучших. По окончании института она получила степень магистра по биологической океанографии, а ее брат-близнец Дирк в это же время получил степень по морской технике во Флоридском университете Атлантики.

Вскоре после возвращения молодых людей домой на Гавайи умирающая мать сообщила им, что отец, которого они не знали, был директором департамента специальных проектов НУМА в Вашингтоне. Только оказавшись на смертном одре, мать решилась рассказать о нем детям. Только тогда открыла она им тайну их любви и причины, побудившие ее обмануть его. Он был уверен, что она погибла при подводном землетрясении двадцать три года назад. Она же, израненная и обезображенная, решила, что будет лучше, если он проживет свою жизнь свободным, без нее. Через несколько месяцев она родила двойню. В память о своей неумирающей любви она назвала Саммер своим именем, а Дирка – именем отца.

Похоронив мать, Дирк и Саммер полетели в Вашингтон, чтобы впервые встретиться с Дирком Питтом-старшим. Их появление стало для него полной неожиданностью. Он был потрясен встречей с сыном и дочерью, о существовании которых даже не подозревал. Дирк Питт-старший пришел в восторг – ведь двадцать с лишним лет он считал, что незабываемая любовь всей его жизни давно умерла. Но затем он был глубоко опечален, узнав, что его возлюбленная прожила все эти годы инвалидом, ничего ему не сообщая, и умерла всего месяц назад.

Обняв неожиданно обретенных детей, он принял их и поселил в старом авиационном ангаре, где жил и сам вместе со своей огромной коллекцией старинных автомобилей. Когда он узнал, что по настоянию матери дети пошли по его стопам и получили специальности, связанные с океаном, он устроил их на работу в НУМА.

Прошло два года. Брат и сестра провели их в работе над различными океанскими проектами по всему миру. Теперь же они находились в уникальной экспедиции, целью которой были исследования и сбор данных по неизвестному токсичному загрязнению, из-за которого гибла хрупкая морская жизнь на отмели Навидад и других коралловых рифах по всему Карибскому морю.

Большая часть этой огромной системы рифов по-прежнему кишела жизнью – рыбы и кораллы в таких местах выглядели здоровыми. Разноцветные яркие люцианы плавали вперемешку с огромными рыбами-попугаями и морскими окунями. Мелкие радужные желто-фиолетовые тропические рыбки метались вокруг крошечных коричнево-красных морских коньков. Жутковатого вида мурены высовывали головы из отверстий в кораллах и угрожающе разевали рты, ожидая возможности вонзить свои острые, как иглы, зубы в добычу. Саммер знала, что их угрожающий вид объясняется всего лишь способом дыхания: у мурен нет жабр сзади на шее. Если их не провоцировать, мурены редко нападают на людей. Чтобы получить укус мурены, нужно чуть ли не специально засунуть руку ей в пасть.

По песчаному промежутку в гуще кораллового леса скользнула тень. Саммер подняла голову, наполовину ожидая увидеть, что уже знакомая акула вернулась еще раз взглянуть на потенциальную добычу. Но нет, над головой скользила группа из пяти пятнистых орляковых скатов. Один из них, как самолет, отделился от стаи и сделал круг над головой Саммер. Он с любопытством оглядел девушку, а затем метнулся вверх и присоединился к остальным.

Проплыв еще ярдов сорок, девушка скользнула над скоплением рогатых горгоновых кораллов и увидела обломки затонувшего судна. Громадная пятифутовая барракуда неподвижно висела над ними и холодными черными глазами-бусинками внимательно отслеживала все, что происходило в ее владениях.

Яростный ураган загнал пароход «Вандалия» на отмель Навидад в 1876 году. Из ста восьмидесяти его пассажиров и тридцати членов экипажа не уцелел никто. Лондонский «Ллойд» числил его пропавшим без вести, и судьба парохода оставалась загадкой до 1982 года, когда спортсмены-ныряльщики случайно обнаружили его обросшие кораллами останки. К настоящему моменту уже мало что позволяло различить в обломках «Вандалии» затонувшее судно. За сто тридцать лет отмель покрыла останки корабля слоем морской живности и кораллов толщиной от одного до трех футов. Только котлы и двигатели все еще выступали над искореженным корпусом и обнаженными ребрами того, что было когда-то горделивым океанским судном, и позволяли опознать его. Большая часть деревянных деталей исчезла: дерево давно сгнило в соленой воде или было съедено морскими существами, способными переварить любую органику.