Троянская тайна

– Нет уж, – решительно перебила его Ирина, – хватит с меня сказок! Я их наслушалась на три жизни вперед! Знаете, чего я не могу понять? – сказала она уже другим тоном. – Как это Виктор промахнулся, стреляя почти в упор? Мне ведь чуть брови выстрелом не опалило...

– Ну, во-первых, он стрелял уже, можно сказать, мертвый. А во-вторых, опаленные брови – это ваша фантазия. С вами ничего не могло случиться, даже если бы он целился в вас через оптический прицел. Пистолет-то был без бойка. То есть обыкновенный пугач, непригодный для стрельбы. Выстрелить из него мог бы разве что Господь Бог, если бы ему вдруг пришла на ум такая фантазия.

– Что?!

– Простите, – развел руками Сиверов, – как-то не выбрал момент раньше вам об этом сказать... Понимаете, когда мы установили связь между Назаровым и этим Бурой... В общем, там, за столом, на вашем дне рождения, этот супермен меня здорово разозлил...

– Это я заметила.

– Еще бы... Ну, я и выдал ему эту сказочку про то, что Митрофанова и Чебышев – родственники. Я знал, что она ездила на выходные за город, к тетке, и заранее выяснил, когда она вернется. Конечно, это было не совсем этично по отношению к ней, зато как сработало! Кроме того, Митрофанова пережила четыре вооруженных налета, так что за ее психику я не сильно беспокоился. Словом, с Назаровым мне уже тогда все было ясно, и я хотел только заставить его действовать, вывести на чистую воду. А насчет вас все еще оставались сомнения, поэтому я и подарил вам вместо боевого пистолета пугач. Это самый простой и надежный способ проверки – дать человеку оружие и посмотреть, против кого он его направит. А поскольку лишние покойники в этом деле были ни к чему, я спилил боек...

– Жаль, что этого пистолета у меня сейчас нет, – задумчиво сказала Ирина. – С каким наслаждением я бы треснула вас по голове этой железкой!

Сиверов вздохнул, потупился с притворным раскаяньем и полез правой рукой за левый лацкан пиджака.

– Прекратите немедленно! – шепотом прикрикнула на него Ирина. – Вы что, с ума сошли?!

Сиверов засмеялся и вынул руку из-под пиджака.

– Ну и вот, – снова становясь серьезным, продолжал он. – После встречи с Бурой у подъезда Митрофановой последние сомнения в отношении Назарова исчезли. Кстати, мне было не по себе, когда вы стояли там, между гаражами, с пистолетом в руке. Хоть он и нерабочий, а все-таки довольно тяжелый. Если хорошенько треснуть им по затылку, как вы только что собирались...

– Постойте, – сказала Ирина. – Вы что, меня видели?

– У меня прекрасное ночное зрение, – признался Глеб, – зато от солнечного света глаза побаливают. А вы думали, очки – это имидж? Словом, видел я вас отлично, а потом, естественно, решил проследить, что вы предпримете. Сообщница немедленно помчалась бы к Назарову, чтобы предупредить. А человек непричастный к преступлению и при этом обладающий хотя бы задатками логического мышления после этого происшествия должен был сообразить, кто, так сказать, украл варенье... И вот тут-то честный человек, непривычный к реалиям нашей работы, способен выкинуть что-нибудь совершенно несообразное. Вроде того, что выкинули вы. Это счастье, что при вас оказался пугач, а Назаров поленился идти в спальню за своим собственным пистолетом. Я бы, конечно, все равно успел, но зачем лишний раз рисковать? Кстати, а что вы делали той ночью на конспиративной квартире? Ловили насекомых?

Ирина ответила непонимающим взглядом.

– Я имею в виду электронные подслушивающие устройства, в просторечье именуемые жучками, – пояснил Глеб. – Нашли?

– Три штуки, – призналась Ирина.

– Их было пять.

– Как? Так это все-таки вы их поставили?

– Господь с вами! Это еще зачем? Вы же там без нас, можно сказать, и не появлялись. Нет, просто я нашел их примерно на две недели раньше и все ломал голову: знаете вы о них или не знаете?

– Я не знала, – сухо сказала Ирина.

– Ну, теперь-то это не вызывает сомнений! Ваша дуэль с Виктором Викторовичем – лучшее тому подтверждение. Кстати, вы отлично держались. О чем шла речь, я не слышал, но лицо у вас было – ух! Валькирия!

– Так вы все видели, – смутилась Ирина.

– Интересно, а как бы я в противном случае в него попал? Я, Ирина Константиновна, сидел на березе за окошком, как старая больная ворона... Все кости затекли, меня потом ребята втроем разгибали.

Они медленно двигались по залу Третьяковской галереи.

– Вот она, – сказала Ирина и остановилась.

Глеб увидел картину, знакомую по многочисленным репродукциям. Она была залита ровным ярким светом бестеневых ламп и висела на том самом, раз и навсегда отведенном месте, где ее привыкли видеть тысячи посетителей.