Троянская война (СИ)

Решив, что идти на ссору со всеми недовольными будет невыгодно, уступил Агамемнон. Так что отдали девушку Неоптолему, который на глазах у всего войска зарезал ее на могиле отца. Также он притащил обезглавленное тело Приама на погребальный курган Ахилла, где и оставил непогребенным.

Вдова Приама по жребию досталась Одиссею. Надеясь выгодно продать пленницу он некоторое время возил ее с собой, но старуха так проклинала ахейцев и всем встречным рассказывала про их зверства, что однажды Одиссей не сдержал ярости и убил ее.

Единственным из знатных пленных, кого в тот день пощадили победители, был Антенор. Его хорошо знали и уважали в ахейском лагере. Он с самого начала конфликта проявлял участие к грекам, и предлагал различные варианты мирного решения противоречий. Вдобавок его связывало родство, пусть и отдаленное, с различными греческими царскими династиями. Так что Агамамнон под хорошее настроение и на волне душевного порыва пощадил старика, позволив ему забрать уцелевших родных и уйти прочь. Из-за этого некоторые потом обвиняли Антенора в предательстве, говоря, что он изменил Приаму и помог ахейцам захватить Трою. Хотя это вовсе не соответствует истине.

***

А что же случилось с Еленой?

Когда ахейцы ворвались во дворец Деифоба, царевич понял, что дело плохо. Поэтому он приказал одному из своих доверенных десятников по имени Акамант вывести Елену через подземный ход в безопасное место. Сам же Деифоб остался, чтобы возглавить сопротивление. Он еще верил, что сможет переломить ход боя и выбить захватчиков из города. Однако царевич переоценил свои силы, за что и поплатился собственной жизнью. Однако он достаточно долго задерживал врагов, чтобы Елена успела одеться, собрать в узел любимые драгоценности и сопровождаемая служанками и несколькими домашними слугами под защитой Акаманта спустилась в подземелье.

Там царица остановилась, чтобы дождаться мужа. Пусть он и стал ее супругом почти случайно, но Деифоб искренне любил спартанку, и под его защитой она чувствовала себя увереннее. Тем более сейчас, когда рушился ее мир и ей грозила смертельная опасность. Лишь когда раздались торжествующие крики греков, поняла Елена, что снова стала вдовой.

Боясь, что их сейчас обнаружат, Акамант повел свою госпожу прочь. Освещая путь факелом, шел он впереди с оружием наизготовку.

Из подземелий было несколько выходов, и молодой троянец несколько раз подходил к замаскированным дверям и прислушивался, но везде было одно и тоже: ревело пламя и раздавались крики жертв. Почти до утра метались беглецы по узким проходам, стремясь вырваться. За это время к ним присоединились еще несколько беглецов, по виду бывших воинов.

Решив, что будет безопаснее переждать, пока на поверхности не закончится бой, привел Акамант свой маленький отряд в потаенный грот, где предложил всем остаться до утра. Уйдя в тень, он неожиданно вернулся с масляным светильником, который немедля и зажег.

- Если знать, где искать, много интересного можно обнаружить под городом, пояснил он, а затем постелив на камень свой плащ, усадил не него Елену.

- Госпожа, отдохните, а мы посмотрим, что можно сделать.

Затем он переговорил с примкнувшими к ним по дороге мужчинами, и вместе они отправились на разведку в ближайшие ходы.

Вернувшись, он доложил:

- Подземелья ахейцы пока еще не обнаружили, но город, похоже, полностью захвачен. Еды у нас нет, так что долго скрываться мы не сможем. Я бы предложил дождаться удобного момента и, выскользнув из Трои, идти на Иду. Там еще до нападения разбили свой лагерь дарданы. Если сумеем добраться, Эней, несомненно, примет вас под свою защиту.

- Если сумеем добраться... - подал голос один из присоединившихся, плотный мужчина с перебитым носом и массой шрамов на теле, которые были видны сквозь рваный хитон. На его широком поясе висел нож в потертых ножнах, а в руках он держал дубинку и дротик. - Только не факт, что сумеем, - добавил он, оглядывая спутников. Двое парней, бывших с ним, согласно кивнули.

Акамант посмотрел на царицу, ожидая приказа, но та только кивнула, показав, что услышала воина.

Молодой воин искренне хотел спасти свою госпожу, которую давно и безнадежно любил, но как сейчас поступить, он не знал. Долг говорил, что надо увести Елену прочь и отдать уцелевшим членам царской семьи. Однако сердце говорило иное. Сейчас, когда спартанка осталась без мужа, одна в чужом разгромленном городе, с рыщущими кругом отрядами убийц, все стены, бывшие между пусть десятником и царицей, пали. Теперь она просто женщина, и если увести ее подальше от войны, укрыть в безлюдной горной долине, выстроить дом... Может ведь случится, что она останется с ним? Он молод, силен, из знатной семьи, а что еще женщине надо? Так думал он, и его губы непроизвольно расползались в улыбке.

Елена, стараясь сохранять спокойствие, думала, как поступить, однако паника туманила ее разум, мешая решиться на какие-либо действия.