Троянский кот

Зачем в розыске могла бы пригодиться кобыла — Адам не знал. Но полагал, что в лошадином обществе гусар будет чувствовать себя увереннее.

Но гусар, сев в седло, по двухвековой привычке тут же выдернул из ножен саблю и направил кобылу в сторону реки. Пришлось вцепиться в трензельное кольцо и, повиснув на нем, остановить этот порыв.

Дальше сотрудничество выглядело так — по ночной улице шел пешком Адам, с саблей подмышкой, ведя лошадь под уздцы. Гусар ехал, ошарашенно озираясь по сторонам: он отродясь не видел современной архитектуры. И даже дома, украшенные полуголыми фигурами, как велит югендстиль, были ему в диковинку.

— Вот, — сказал Адам. — Господин Скавронский, спросите у них дорогу.

Имелась в виду компания парней, с гвалтом шагающая навстречу. Увидев гусара, парни остановились.

— Господа, — сказал Скавронский, — как проехать к резиденции генерал-губернатора?

— Ково?..

— Слышат! — воскликнул Адам. — Они вас слышат!

— Три тысячи чертей! — согласился гусар.

В прекраснейшем расположении духа они прибыли к Лешиному дому. Вселившись в кошачье тело, Адам разбудил задремавшего Лешу и при помощи компьютера объяснил ему ситуацию.

Леша оделся и спустился вниз. Кота на всякий случай он взял с собой в переноске.

Военный совет был стремителен и прост: нанести визит Эвке и, пользуясь ее безумием (не всякая дама выдержит появление в спальне гусара в черном доломане), узнать все о Кожедубове-Кожемякине.

Гусар беспокоился, что не сумеет правильно произвести дознание, но Адам пообещал быть с ним и подсказывать нужные вопросы. Леша ждал результатов на улице.

Как и следовало ожидать, любовница убийцы чуть не спятила.

— Да не знаю я ничего! Мало ли кто ко мне ходил! — кричала она, не желая слушать примет любовника, а от его фамилии и вовсе отмахиваясь руками. Наконец гусар сам, без подсказки, догадался замахнуться саблей, и тут Эвку прорвало.

— Да никакой же он не Кожедубов и никакой не Кожемякин! Зовут его Эльмар, фамилия — Дубожецкий!

— Я его убью! — воскликнул Адам, хотя убить Столешникова было уже невозможно.

— Где проживает? — спросил гусар.

— За рекой, за бывшим ипподромом, там кварталы частных домиков! Там он! У него там дом!

— Сомнительно, чтобы у преступника был собственный дом, где он живет открыто, — сказал Адам гусару.

— Врешь, — сразу же перебил Эвку гусар.

Как и следовало ожидать, дом принадлежал не Дубожецкому, а женщине, которую Эвка считала его женой. Женщину эту она видела и дала точные приметы.

Больше от нее сведений получить не удалось.

Адам с гусаром поспешили к Леше.

— Идем искать, — решил Адам. — Не так там много этих домишек. Пройдем по спальням. К тому же, нам почти известен номер автомобиля.

Гусар повторил эти слова.

— Сейчас вызову такси, — сказал Леша. — Вы-то по воздуху можете, я с переноской не могу.

— Встречаемся у моста. Я постараюсь притащить туда брата Альбрехта и этого кретина. Мало ли что — должны быть люди на подхвате, — ответил Адам. — Господин Скавронский, найдите там эту девицу, Гретхен. Может, и она на что-то сгодится.

Полчаса спустя вся команда была в сборе — Леша с котом на такси, гусар на кобыле, с Гретхен на крупе, причем девица обнимала его за талию весьма шаловливо, брат Альбрехт с бочонком и Адам со Столешниковым, которого он крепко держал за шиворот и клял последними словами.

— Господин Столешников, — сердито спрашивал Адам, — откуда у вас в дурной голове взялась фамилия Кожедубов или же Кожемякин? Объясните наконец, зубастые бесы бы вас сожрали!

— Так сам же я его видел, сам с ним говорил! — испуганно отвечал Столешников.

— Оставь, чадо. Оставь, тебе говорю! — брат Альбрехт удержал кулак Адама своей огромной ладонью. — Он пригодится! Сам же говорил — он видел злодеев!

Шофер такси и так был озадачен ночным седоком с переноской, которому зачем-то потребовалось в полночь быть на мосту, — уж не кота ли собрался топить? Но когда он увидел в окошко гусара на лошади, причем гусар был в легчайшем серебристом сиянии, а лошадь, перебирая ногами, зависала в воздухе чуть ли не на полминуты, — так вот, шофер, кое-что слыхавший о призраке, встреча с которым чревата падением в реку, рисковать не стал, а выскочил из машины и с криком понесся прочь.

— Вот ведь дурилка, — сказал Леша. — Ну, ладно, машину мы ему потом вернем, водить я умею. Что дальше-то?

— Гретхен, господин ротмистр, и вы, несчастный, — этак Адам обратился к Столешникову, — кидайте пуговички в автомобиль господина Воронина. А ты, брат Альбрехт…

Положение было смешное — потрепанная ряса монаха пуговиц не имела вовсе, и он побожился, что штаны под рясой тоже держатся всего лишь на веревочке.

— Пояс! — воскликнул Адам. Действительно, брат Альбрехт был опоясан чуть ли не корабельным канатом.

Но снять с него этот канат было невозможно — монах брыкался и уворачивался, как девка от пьяного солдата.

— Перестаньте, Боннар! — крикнул ротмистр. — Лучше возьмите у него бочонок и киньте в повозку. И никуда он не денется.

— Так помогите же!