Троянский пес

Вернее, сначала я повстречал ее. Она плыла как парусник королевской эскадры, рассекая не слишком густую толпу и заставляя встречных зевак оглядываться ей вслед. Она была красива и знала об этом. Легкая игра, похоже, доставляла ей удовольствие. Удивлять, сражать сверканием своих игривых глаз. Она этим жила, дышала удивлением окружающих, как воздухом.

Таинственная незнакомка. Я так и не успел с ней познакомиться, несмотря на то что она просидела напротив меня не менее пятнадцати минут. Всего через три столика, которые хозяин небольшого кабачка поставил на улице, пользуясь хорошей погодой и пытаясь привлечь посетителей.

Время от времени она бросала на меня жгучий взгляд и улыбалась.

И здесь появился Баралор. Тогда еще я не знал, что он маг. Он поедал незнакомку глазами и пытался что-то неуклюже говорить. Она отвечала односложно, уделяя больше времени окружающим, чем еще больше распаляла его.

Я посчитал, что обязан вмешаться. Он ли мог быть достойной парой такой красавице?

— Послушайте, любезный, ваше общество неприятно даме. Не могли бы вы ее оставить? — сказал я, подойдя к их столику.

Всю тщетность моего увещевания я понял после первой же его фразы:

— Это что еще за хлыщ? Указывать мне, что я должен делать, не может никто, — голос его был скрипуч и так же неприятен, как и он сам.

— Я вовсе не собираюсь вам указывать, но хорошие манеры никто не отменял.

— Ты, жалкая букашка, будешь мне говорить о манерах?! — Баралор зло стрелял глазами. Было видно, что только присутствие дамы сдерживает его от того, чтобы наброситься на меня.

Не знаю, чем кончилось бы наше препирательство, но в это время около кабачка остановилась повозка, запряженная парой лошадей, и незнакомку позвали.

— Фрея, ты едешь? — окликнул ее сидящий на козлах крепко сбитый парень с грубоватым, будто вытесанным несколько торопливым скульптором лицом. Отчего он выглядел чуть простовато.

Нимфу звали Фрея. Я провожал ее взглядом, гадая, обернется она или нет. Она обернулась, пусть мимолетно, и улыбнулась. Хотелось бы думать, что мне.

Баралор бросил на меня гневный взгляд, как будто в отъезде Фреи был виноват именно я, и поспешил покинуть место действия.

Мне же ничего не оставалось, как закончить обед и продолжить путь.

Баралор нагнал меня за поселком. Я было посчитал наш маленький инцидент исчерпанным. Но он был с этим не согласен. Его вороной конь был крупным, он сердито храпел и бил копытом. Конь определенно был под стать седоку.

Маг остановился, преградив мне дорогу. Видимо, неудача в беседе с Фреей его здорово расстроила. И все бы ничего, вот только, как это свойственно многим людям, страдающим чересчур завышенным самомнением, виновным в этом он посчитал совсем не себя.

Он навел на меня магический жезл, и я мгновенно оказался опутан невидимой сетью.

— Будешь знать, как лаять, лощеный столичный хлыщ.

Это было последнее, что я услышал, перед тем как заснуть. Проснулся я уже здесь и в том виде, в котором пребываю до сих пор.

С Димом стало все ясно. По крайней мере, с тем, как он попал в замок мага — пострадал из-за дамы, причем едва ему знакомой. Рассказывая свою историю, он заметно оживился. Воспоминания определенно пошли ему на пользу. О, как бодро мотает хвостом. И как это у человека получается? Или у собаки? Его внешний вид меня постоянно сбивал с толку.

— Слушай, Дим, а что он хотел от той девушки? В смысле, маг.

— Посмотрел бы ты, как бегали его маслянистые глазки, когда он с ней разговаривал. Знамо что — понравилась она Баралору, такая не может не понравиться. Вот только он совсем ей не пара.

— Да, красавцем его не назовешь. А что, Баралор не может стать симпатичнее? Маг он, ты сам говорил, не из худших. Вот тебя он даже в собаку превратил, превратил бы себя в писаного красавца. А что, чем не выход? Глядишь, и получил бы более благосклонный взгляд. Толпы поклонниц с его-то манерами он бы не собрал. Но все же, чем это не выход? Он мог бы повысить свои шансы на успех у дам.

— Ха, если бы мог, — Дим смешно пошевелил усами, — все не так просто. Аура человека слишком тесно связана с его внешним видом. Ты говорил, что у меня желтая аура.

— Да, и ты сказал, что это цвет превращения.

— Вот именно. Желтого больше всего. Мы имеем перекос ауры в цветовом диапазоне. Если обыкновенный человек будет в заколдованном виде, для него это лишь неприятно. Не полезно, конечно, тоже, но не слишком. А вот для мага это просто крах. Привыкая оперировать аурой, он обретает вторые руки, а может, и третьи, и четвертые. Вот только каждая аура индивидуальна. Нет, конечно, есть поверхностные изменения, вызванные, прежде всего, эмоциями, но они во вполне привычных пределах. А здесь получается такой перекос, что все возможности мага по оперированию своей аурой сводятся почти к нулю. Короче говоря, маг просто не способен к волшебству, будучи в превращенном состоянии. Нет худшего наказания для того, кто привык манипулировать своей аурой. Для него это все равно что вдруг разучиться ходить.

Вот оно что. Тогда многое становится понятно.

— А долголетие, болезни, старость?