Троих надо убрать

"Ланчия" развернулась почти на одном месте и помчалась на Жерфо. Тот нажал на спусковой крючок. Лобовое стекло "ланчии" разлетелось на куски. Жерфо отпрыгнул назад, оступился, ударился о кофейный аппарат и сильно ушиб спину. Красная машина летела на него, виляя. Жерфо побежал со всех ног. "Ланчия" повернула и прибавила скорость, стремясь размазать Жерфо по стеклу витрины станции. Жерфо развернулся. Левая фара "ланчии" ударила его по ягодице и отшвырнула на цемент, а машина протаранила витрину. Огромные куски стекла, наборы инструментов, бидоны с маслом, карты, электрические лампы и мотки проводов повалились в жутком грохоте.

Гравий расцарапал Жерфо лоб и щеки, нос был разбит. Он перевернулся на спину. Ягодица жутко болела. При падении он выпустил из руки "стар" и не знал, куда отлетел пистолет. Он поднялся на локтях и увидел Карло, выходящего из итальянской машины со "смит-вессоном" сорок пятого калибра в руке. Бастьен дал задний ход в сторону рабочего, который бросил шланг и побежал к конторе. Карло прицелился из револьвера в Жерфо. Рабочий нагнул голову, врезался в Карло и отбросил его на кучу осколков стекла, бидонов, битых лампочек, карт и прочего. Бак "таунуса" был полон. Автоматический насос продолжал качать бензин. Тот разливался по цементу и бежал длинной струйкой к Жерфо.

Бастьен вышел из "ланчии" и выстрелил в спину рабочему из пистолета. Рабочий упал ничком перед входом в контору, подобрал под себя ноги и попытался встать. Сидевший на осколках, витрины и державший обеими руками револьвер сорок пятого калибра, Карло выстрелил ему в лицо и разнес голову.

– Твою мать! Твою мать! – сказал Карло.

Жерфо удалось встать. Он сделал три шага в сторону "таунуса", и белобрысый выстрелил в него. Пуля чиркнула по голове Жерфо. Он повалился на спину, и его лицо залила кровь. Карло встал, подбежал к "ланчии" и сел за руль. Жерфо шевелился на цементе.

– Добей этого придурка! – крикнул Карло.

Бастьен мотнул головой, чтобы отбросить назад свои белесые волосы, и двинулся на Жерфо. Тот вытащил из кармана зажигалку и поднес пламя к вылившемуся на землю бензину. Он сильно обжег себе ладонь и руку. Огонь в одно мгновение перебежал с зажигалки на "таунус". Жерфо вскочил на ноги, удивленный, что может стоять и бежать. Он бросился к дороге. Когда он выскочил на шоссе, ему показалось, что в него стреляют. Потом бензобак "таунуса" взорвался, и взрывная волна отбросила его на другую сторону дороги, где он приземлился носом в жирную землю, в листья репы или картошки. Он снова поднялся и отвернулся, издавая бессвязные крики. Его потрясло зрелище горевшего, как манекен, белобрысого убийцы, лежавшего на цементе, раскинув руки крестом. Из пламени на шоссе выскочила "ланчия", все стекла которой были выбиты, а шины дымились. Обезумевший Жерфо повернулся спиной к пожару и побежал наугад через поле, выворачивая ноги в рыхлой земле. Он бежал к железной дороге.

12

Жерфо не совсем пришел в себя. Он не понимал, где находится: у себя дома в Париже, в домике на море или у Льетара. Он лежал на жестком полу в темном помещении. Через щели в стенах слабо пробивался свет. Его уши наполнял ритмичный звук. Ему снилось, что он стреляет из пистолета в человека. Подумав, он сообразил, что находится в товарном вагоне железной дороги, и, успокоившись, снова заснул.

Затем дверь вагона приоткрылась немного, но достаточно, чтобы увидеть, что внутри. Между ящиками с надписью на английском "Handle with care" сидел на корточках тип и смотрел на Жерфо. У него была фигура медведя или какого-нибудь другого животного, может быть бобра. На нем был непромокаемый плащ без рукавов, скорее накидка, предназначенная защищать голову и спину, а также рюкзак велосипедиста на спине. У человека, сидевшего напротив Жерфо, не было ни велосипеда, ни рюкзака. Плащ окружал его, как вигвам, и делал фигуру бесформенной. На голове у него была изношенная шляпа-котелок. Его лицо было довольно молодым, но морщинистым, заросшим бородой, грязным, а зубы – гнилыми.

Жерфо тоже выглядел не слишком красиво. Грязь и кровь запачкали лицо, рубашка разорвалась на локте, а брюки – на колене и ягодице. Он был в грязи с головы до ног, ботинки покрыты слоем глины. На голове – ярко-красная ссадина в форме бутоньерки. Кусок кожи с волосами и грязью свисал ему на лоб.

– Вы железнодорожник? – спросил он.