Тройная игра

— И ты что, как раз это дело расследуешь? Ну ты, брат Пинкертон, и наглец! Далеко шагнешь, если решил саму Генпрокуратуру с МВД и дальше стравливать!

— Да хватит, дядька, тебе издеваться-то! И в мыслях не было никого стравливать! Я всего-навсего хочу найти того, кто убил этого самого Разумовского, ну и, естественно, заказчиков этого убийства.

— Скромное желание. Мы последние тридцать лет только этим и занимаемся, и как видишь, без работы не сидим… Ладно, может, потом поучишь нас, дураков, как чего надо делать.

— Да дядь Слав! Ты хоть выслушал бы меня, что ли!

Дядя Слава, надо сказать, слушать умел. Так что стоило ему угомониться, как я рассказал ему и про аэродром, и про поход Кротова в морг — словом, про все, что нам удалось накопать. Он ловил все на лету, временами от нетерпения даже покрикивал на меня:

— Дальше, дальше, парень, не тяни мое драгоценное время! Про то, что ты говоришь, я уже все понял. — А когда я кончил, подытожил: — Значит, речь у тебя идет о двух объектах нашего, так сказать, повышенного внимания. Во-первых, это некий Мастерила, во-вторых, некий Кент. Кто такой Мастерила, я примерно в курсе. Это штатный палач, а в общем — шестерка, исполнитель, как говорят, очень высокопрофессиональный. Но тебе скорее тут нужен Кент. Кто такой этот Кент, я знаю подробнее. Это известный московский пахан. Встал сравнительно недавно во главе солнцевской ОПГ. Почему недавно? Отсутствовал по причине отсидки. Года не прошло как он вышел, а у меня уже на него руки чешутся — сил нету. Так что я тебе с удовольствием помогу на него выйти. С удовольствием, — повторил он. — Только, если ты не возражаешь, не прямо сейчас, ладно? Сейчас меня уже ребята в Сандунах ждут, а я тут с тобой горе мыкаю!

— Дядь Слав! А вы давайте все трое после Сандунов — прямо к нам, а? В «Глорию»? Устроите мастер-класс, мы вам в рот посмотрим, а? Посидели бы, поокали, я бы вам пивка выкатил… Рядом же!

— Фу какая гадость! Мастер-класс? Пиво? И все это — после бани? Нет, племяш, не будет тебе счастья на чужой беде! Отдых — есть отдых. Но клятвенно обещаю: буду плескаться в бассейне, буду стонать в коварных лапах массажиста, буду пить коньяк и говорить с друзьями о бабах, но помнить буду тебя одного. Все, парень. До завтра!

Ну конечно, насчет завтра он хватанул. Разговор наш продолжился лишь в понедельник, когда ближе к обеду дядька позвонил мне сам.

— Давай, Пинкертон, лети ко мне. Есть гениальная идея по твоему вопросу.

Если дядьке верить, все идеи у него всегда гениальные. Впрочем, не знаю насчет гениальных, но толковых всегда очень много. Я тут же помчался на Петровку — пешком, ножками. Во-первых, рядом, во-вторых, это ж Центр, движение везде одностороннее — на машине запаришься, пока доедешь. А пешком пройтись и приятно, и даже полезно при нашей-то умственной работе.

— Идея Сашке принадлежит, не мне, — сразу признался он. — Мы в пятницу между делом втроем все думали, пока нас банщики ублажали. Все думали, думали. Значит, так. До этого самого Кента добраться трудно. Мне его брать пока не за что — нет на него ничего толком, одни только косвенные улики. Ты — совсем другое дело. Тебе не надо санкций, тебе не надо выдерживать сроков задержания и так далее. Но я-то — государство, а ты никто, частник, понял?

— Ага, давно уже понял, — сказал я и тут же получил выговор:

— Не перебивай старших! Лучше слушай меня как следует. Итак, что я тебе пытаюсь внушить? А вот что. У тебя другая ответственность, но и другой риск. Даже право на риск — и то другое. Этот Кент чрезвычайно опасен. Последнее время он без охраны не ходит даже до ветру. Если едет куда-то — с ним трое телохранов в машине, включая водилу, да к тому же джип сопровождения — еще человек пять, какое-то якобы охранное агентство. Так что все вооружены по самое не балуйся. Все качки и специалисты по единоборствам. Это одно. Второе — Кент и сам штучка та еще. За ним несколько недоказанных убийств на зоне. Мужик он резкий, взрывной, страха не знает — словом, как урки сами это называют, припадочный. Да плюс чутье у него, как у зверя. Урка он настоящий, — сказал дядька с некоторым даже одобрением. — Спроси, почему я так хорошо все это знаю?

— Для меня постарался?

— Не обольщайся, не обольщайся. Вовсе не потому. Просто есть у меня информация, что через этого Кента попрет в Москву новым трактом наркота. Вот я помаленьку и готовлюсь. Чем раньше мы им займемся, тем лучше для дела. Понял?

— Да уж как не понять! Я только вот идеи не услышал. Какой он страшный, этот Кент — это я понял. Что к нему лучше не подходить: охрана там, чутье — это я тоже понял.

— Так ты что, щенок, смеешься? — грозно насупился дядька. — Я толкую серьезно, а ему все хиханьки. На сколько мы с тобой договорились-то? На ящик коньяка, что ли?

— Да ты чего, дядь Слав! Ни на сколько мы с тобой не договаривались, даже речи не было!

— Раньше не было, а теперь есть. Задача сам видишь, какая трудная — ниоткуда к нему не подберешься. В лоб не возьмешь… Стало быть, два ящика…

— Водки! — успел вставить я.

— А хренушки! Коньяка!..

— Ну тогда дагестанского…