Тройняшки для миллионера-тирана(фрагмент)

— Нет. Оставайтесь. Если ваша невеста не против.

— Я не против, — отвечаю, следуя за врачом.

— Всё будет хорошо, — успокаивает меня мой будущий муж, показав кулачки. Болеет за меня.

— Что-то случилось? — спрашиваю её, устраиваясь на кушетке для УЗИ. — Мы с Алимом ЭКО делать хотим, — зачем-то рассказываю ей. — Я понимаю, что самой не получится забеременеть из-за моих прошлых проблем, поэтому мы готовы на эту процедуру, — тараторю, пока женщина выдавливает мне на живот холодный гель. — Это можно будет сделать? — продолжаю, пока он елозит головкой датчика по моему животу и хмурится. А остановившись, задумчиво смотрит на меня. Алим всё это время держит меня за руку.

— Нет, ещё раз! — говорит сама себе и вновь начинает меня светить, изучая содержимое моего живота. Где находится желудок, который от нервов уже готов все наизнанку вывернуть.

— ЭКО не получится, Мириам, — вздыхает врач, закончив со второй попыткой УЗИ. — По крайней мере, ближайшие три-четыре года.

— П-почему? — задаю вопрос, заикаясь.

— Это лечится? Сколько денег надо? — вслед за мной заговаривает Алим.

— Доктор… — испуганно тяну, когда она не отвечает. — Что со мной?! Я больна?! Опять?

— С тобой случилась беременность, Мириам, — объявляет она, растягивая на лице сладкую улыбку, от которой мне не легче. Даже слова её не сразу до меня доходят. Всё напряжение скопилось в одной мысли: Мы не сможем сделать ЭКО.

— Б…беременность? — в один голос переспрашиваем мы с Алимом, переглянувшись. Я даже останавливаюсь, прекращая гель с живота салфеткой убирать, когда осознаю названную ей причину.

— Да! Беременность, — повторяет профессор, вытирая руки о салфетку. Встаёт со своего кресла, возвращаясь на прежнее рабочее место. — Поэтому и ЭКО сделать не получится. Да думаю, после такой беременности вам и не захочется, — загадочно заканчивает.

— А что с моей беременностью? Она будет тяжёлой? Это всё из-за моей болезни? — закидываю её вопросами, раздражаясь на её полунамёки. Встаю с кушетки и направляюсь к женщине, чтобы услышать её ответ, советы и наш дальнейший план действий, чтобы мою неожиданную беременность лёгкой сделать. Или хоть немного её облегчить.

— Нет, — мотает головой. — У тебя, Мириам, многоплодная беременность. После такой дольше восстанавливаются. Да и беременеть после кесарево нельзя, пока мышцы полностью не окрепнут.

— Двойня?! — восклицает Алим. — У нас двойня?

— Лучше. Тройня! — радостно объявляет профессор, а у меня глаза на лоб от её слов лезут.

В смысле тройня? Это вообще как?

— Ч-чего?! — даже идти перестаю, услышав её вердикт. — В каком смысле тройня? Это один, — поднимаю руку, считая пальцы. — Два, — загибаю второй палец. — Три?! Три ребёнка?

— Да, три, — кивает, углубившись в свои бумаги. — Ага, здесь… — черкает что-то в анализах. — И здесь… Ага! — наконец поднимает на нас взгляд. — Как я понимаю, беременность мы сохраняем?

— Тройня… — шепчет Алим, глядя куда-то мимо. — У нас тройня… Три ребёнка. Три сына, — бубнит себе под нос.

— Сохраняем, — беру контроль в свои руки. Прохожу и сажусь на стул перед профессором. — Вы уверены, что я беременна? И нет ошибки? Вы говорили, что у меня шансов мало, а здесь сразу три ребёнка. Ошибки точно нет?

— Да, уверена я, — бросает, вновь кинув взгляд на анализы. — Меня смутил ХГЧ. Он высокий у тебя сейчас. Думала, может, из-за препарата так, который я назначила тебе два месяца назад он так поднялся. Там одним из побочных эффектов указан этот симптом. Но УЗИ показало беременность. Притом сразу три плода.

— Три, — произношу, медленно, но осознанно принимая данность. — А почему так много?

— В роду не было многоплодной беременности? — деловито интересуется.

— У меня нет.

— А у будущего отца?

— Вроде нет, — отвечаю сама, потому что будущий папочка в шоке и не на этой планете сейчас. Тупо смотрит в окно и трёт свой подбородок, улыбаясь каким-то своим мыслям. — Точно, нет! Я бы знала.

Алиска бы хвасталась этим, будь у кого-то в их роду тройня или хотя бы двойня.

— Тогда всему виной гормональные лекарства, которые ты принимала во время лечения, — заключает профессор, записывая мои ответы.

— А почему так много? Обычно же один или два ребёнка, а здесь… три… — продолжаю настаивать на ответе на свой вопрос. — Я понимаю, что гормоны, но трое? Я вообще выношу такую беременность? Это же риск для детей.

— На моей практике было всего два случая с тройней, — начинает доктор. — И лишь у одной пары удалось спасти всех малышей. У второй случился выкидыш. Лишь один малыш оказался крепким и перенёс испытание.

— То есть! Я ещё могу потерять детей? — с ужасом понимаю.