Тройняшки для сводного брата

– Как скажешь Лисичка, – хмыкнув и пожав плечами, спокойно произносит Егор.

– Аррр,....– рычу я, – что ж ты такой невозможный то? – срываюсь на крик. – Говори чего тебе, и проваливай на все четыре стороны. Видеть тебя у меня желания нет ни малейшего....

– Напрасно ты так. Мы ведь теперь семья! – как ни в чём не бывало произносит он. А я пытаюсь понять, он правда не в курсе, что я теперь "сирота", и мы с ним никакая не семья. Или просто в очередной раз хочет меня побольнее ударить.

Однако по его виду, понять что либо, невозможно.

– МЫ С ТОБОЙ НЕ СЕМЬЯ! И НИКОГДА ЕЙ НЕ БУДЕМ. – жёстко произношу, отчего лицо Егора заметно дёргается, словно от пощёчины. – Не знаю в курсе ты или нет, но я теперь сирота, – говоря последнее, я высоко забираю подбородок, хотя эти слова, нестерпимо ранят сердце. – Поэтому если это всё, что ты хотел со мной обсудить, то прошу покинуть мой кабинет. Повторяю! Ни общаться, ни говорить, ни знать, я тебя не желаю. Или может, ты снова с кем то поспорил на меня, – хлестко припечатываю последними словами Егора, замечая как на его лице проступают желваки.

То то же. Мне тоже знаете ли не с маслом, было все эти годы. Чтобы прыгать сейчас от счастья при встрече с тобой....Думаю про себя, решая, что если он и сейчас не уйдет, то всё же придется звать охрану. Потому что каждая минута рядом с ним, приносит нестерпимую боль…

Но, к моему счастью, Егор всё же внимает наконец моим мольбам. Немного помолчав, а после кивнув каким то своим мыслям, мужчина поднимается с кресла и все так же молча удаляется из кабинета. Оставляя меня в полном раздрае чувств. А мне ведь ещё документы переделывать, и искать все оплошности. Иначе.... Да, даже думать не хочу, что иначе.

Ну вот зачем? Зачем, черт бы тебя побрал ты снова появился в моей жизни…

От злости, мне хотелось все крушить. Столько времени прошло. Я наконец научилась жить, без оглядки на прошлые невзгоды. Забыла его, затолкав всю любовь, злость, обиды и боль, глубоко в сердце. Хоть и сделать это было непросто, потому что Анна Михайловна, продолжала общаться с внуком. Но я смогла, смогла и наконец вздохнула свободно. И....

И вот он снова вваливается в мою жизнь, иначе и не назовешь. И весь этот комок, что таился внутри, обрушивается на меня с былой мощью…

Стоит ли говорить, что прежде чем приступить к делам, я реву часа полтора без остановки, кричу и ругаюсь в голос, разбив таки несчастную вазу. Жаль что, лишь о стену, а не о голову Егора…

Зато, потом, когда на душе наконец устанавливается штиль, я спокойно берусь за документы, доводя их до ума, к половине седьмого утра. А ровно в восемь ноль ноль, когда центр начинает работать, как детский сад, и семейное кафе, в помощие вваливается ОМОН, и экономическая полиция.

Зачем интересно ОМОН? Возникает в голове разумный вопрос, причем не у меня одной. Но, кто мы такие чтоб задавать вопросы.

Едва ли не под дулом пистолета, начинается "шмон", потому что обыском назвать это язык не поворачивается. Людей выпроваживают, оставляя лишь несколько человек, якобы свидетелей.

Сразу же на месте, начинается проверка документов, а по мере того как папки сменяют одна другую, люди в масках становяться хмурнее и тише.

А когда доблестная экономполиция, доходит до места в котором, как раз и была ошибка, о чем их скорее всего проинформировали, не читая и не вдаваясь в дальнейшие цыфры и показатели. Это чудо в маске вопит....

– Ага, вот вы и попались гражданка Лисневская…Надевайте на нее наручники и грузите в машину....

– И В ЧЕМ ЖЕ Я ПОПАЛАСЬ, – немного резковато спрашиваю я, холодным, полным превосходства тоном, вырывая руки, и складывая их на груди. Хоть у меня и трясутся поджилки, показывать я этого не собираюсь.

– Это вам сообщат после, когда будут выносить приговор… Выводить её…

– Да, что вы, – не могу сдержаться я, вновь отступая от громил, – может вы всё же посмотрите ещё разок повнимательнее, чтобы потом не пришлось приносить извинения, – да я нарываюсь, но ничего к сожалению с собой поделать не могу....

– Не забывайся девочка, – орёт мужчина, ударяя кулаком по столу. И выражение его лица при этом такое, что хочется бежать не оглядываясь. Но я стою на месте, лишь сильнее вздернув подбородок вверх. – Не то....

– НЕ ТО ЧТО, – звучит ледяным тоном у меня за спиной. Анна Михайловна?

– А вы гражданочка не вмешивайтесь. И вообще вы кто такая? – обращается он к Вишневской, и тут же переключаеся на своих амбалов. – Так я не понял? Какого хрена тут посторонние разгуливают.

– Вишневская Анна Михайловна, – с поистине невозмутимым видом произносит женщина. – Будем знакомы, – ехидно добавляет, после чего уже серьёзно продолжает.– А теперь когда, вы знаете кто я, потрудитесь-ка объяснить какого лешего тут происходит, и в чем конкретно подозревается, моя воспитанница.

– В махинация, и отмывании денег в особо крупных размерах, – с тяжёлым вздохом, произносит мужчина, сжавшись под взглядом женщины.