Тройняшки не по плану. Идеальный генофонд (+ Бонус. Новый год у Тумановых)

Вместо того чтобы встать и отряхнуться, я спускаю маску, ловлю губами снежинки и смеюсь, как сумасшедшая. В лыжных куртке и штанах неудобно, ноги согнуты в коленях икс-образно из-за лыж, палки валяются где–то рядом. А я не двигаюсь, наслаждаюсь моментом. И родным голосом любимого мужа. Его недовольным, но при этом взволнованным тоном.

– Ты упустил уникальный шанс «потерять» жену в отпуске и вновь стать холостяком, – охрипнув от холода и смеха, ехидно произношу я. Продолжаю хихикать.

Адам скидывает очки и шапку, нервно треплет взмокшие волосы и, уперев руки в колени, нависает надо мной. С беспокойством осматривает, с прищуром изучает мое счастливое лицо. И, кажется, немного успокаивается.

– Зато ты свой шанс получить по заднице не упустила. Специально меня доводишь? – протягивает руку, в которую я вкладываю ладонь в перчатке. – В гробу я видал твой активный отдых, – бурчит муж, крепче обхватывая меня. – Точно ничего не сломала?

Отрицательно качаю головой, опираюсь на локоть. Но когда Адам начинает тянуть меня, делает это слишком резко, и лишь перчатка остается в его пальцах, а я сама вновь шлепаюсь в снег. Подумав, выбрасываю обе руки, ловлю его кисть и что есть мочи дергаю на себя. Такого подвоха муж не ожидал, поэтому, покачнувшись, поскальзывается и падает рядом со мной.

– Теперь на равных, – выдыхаю клубок пара. – Так-то лучше.

И смотрю в темно-синее зимнее небо. Недолго, ведь обзор вдруг заслоняет лицо мужа. Улыбнувшись, Адам обнимает меня, нащупав под теплой одеждой талию, крепче прижимается ко мне и наклоняется к моим губам.

– Вот так… лучше, – шепчет с нагловатой ухмылкой, которая когда-то до жути меня раздражала, а теперь лишь вызывает улыбку. Хам, но такой хороший. Родной. Мой. Больше ничей. И целует вот уже столько лет только меня. Каждый раз с большей страстью. При любом удобном моменте.

Даже сейчас пользуется моей беспомощностью и нападает. Слизывает подтаявшие снежинки, согревает мои обветренные губы, окутывает жаром ротик.

Чуть поерзав на ледяной твердой поверхности, я высвобождаю руки и обвиваю Адама за шею. Принимаю его тепло, позволяю ему пронзить каждую клеточку моего тела. Если мне и до этого было жарко, то в объятиях Адама я возгораюсь и дохожу до предельной температуры.

Еще чуть-чуть – и мы растопим снежную трассу.

– Ну, все, вставай с меня, – смеюсь, упираясь в его грудь. – Иначе в нас кто-нибудь врежется.

– М-м-м, так на женщине – самая сладкая смерть, – тянет Адам и получает от меня ощутимый удар по плечу. Морщится демонстративно, заставляя тут же чмокнуть его в щеку в знак извинения.

– Дурак, – фыркаю и приподнимаюсь. – Отец многодетный, кто маленьких Тумановых растить будет?

Вместе с трудом встаем и балансируем на лыжах, держась за руки.

– Я соскучился, кстати, – неожиданно хмурится он.

– Я тоже, – тихо признаюсь, понимая мужа с полфразы. – Мы продержались три дня.

– Возвращаемся? – наклоняет голову и вопросительно прищуривается.

– Родители прибьют. Они нам тур на горнолыжную базу подарили, домик шикарный в лесу сняли, две недели уговаривали… – перечисляю я и подаюсь ближе к Адаму. Он тут же заключает меня в кольцо своих рук.

– М-да, боюсь, на порог не пустят, – быстро чмокает меня в носик. – Так и будем за дверью до истечения срока отпуска стоять, – хмыкает задумчиво.

– И с чертятами перестукиваться, – поддерживаю его шутливые слова. – А к детям хочется, – вздыхаю шумно, и хватка на моей талии становится крепче. – Илюшку я вообще дольше, чем на пару часов, не оставляла. Как он там…

– У него три няньки, – подмигивает Адам, намекая на тройняшек. Они действительно повзрослели и стали ответственнее. А в младшем братике души не чают. – Два деда и две бабушки. И еще Злата на подхвате.

– Так у нее свой малыш почти такого же возраста, – укоризненно цокаю. Привык, что жена брата постоянно рядом со мной и помогает в любом вопросе. Мы очень сдружились. Детишки нас объединили. Однако это не повод злоупотреблять ее хорошим отношением.

– Будто ей привыкать к одногодкам. После двойняшек-то, – смеется муж. Целует меня, а потом добавляет уже серьезнее: – Надо что-то делать, я до конца отпуска не протяну без них. Волком на луну выть буду.

– Я тоже, – опускаю голову.

– Звоним родителям? – делает паузу, выдерживая интригу. Но по хитрым сине–карим глазам я догадываюсь, что он что-то придумал. Смяв пальцами плотную ткань его куртки на груди, нетерпеливо дергаю на себя. Поторапливаю.

– И?

– Пусть сами приезжают к нам. Привезут наших четырех чертят. И Злату с Марком и детьми, – припечатывает меня к себе, сцепив руки в замок на моей пояснице. – Продлим аренду домика. И Новый год здесь вместе встретим.

– Я тебе говорила, что ты гений? – едва не визжу от радости.