Тройняшки не по плану. Идеальный генофонд (+ Бонус. Новый год у Тумановых)

Принимаю решение инстинктивно, затаскиваю Агату вглубь кабинета порывисто – и запираю дверь. Себе же хуже делаю, потому что остатки здравого смысла превращаются в фарш, когда я рядом с ней. Но есть одна причина, из-за которой я сегодня иду до конца. Она – моя последняя надежда, на которую легче надавить. Все-таки у меня больше рычагов влияния на младшую Бересневу.

- Мое терпение закончилось, Агата, - усмехаюсь.

Странно, но стоит раз взглянуть на нее разъяренную, как второе дыхание открывается. И моя ситуация не кажется столь безнадежной. А сам я отвлекаюсь. На ее черный взгляд, пылающий от негодования. На губы, двигающиеся нервно, хватая воздух. На ладони, что толкают меня в грудь.

Стоп! Что?

- Агата, - зову предупреждающе, но она оглохла от гнева. Совсем охамела.

Перехватываю тонкие запястья и дергаю на себя. Заключаю упругое, брыкающееся тело в крепкие объятия. Фиксирую, впечатывая в себя, и получаю от этого легкого принуждения какое-то больное удовольствие. Агата замирает, но не сдается. И нравится мне такой еще больше.

- Ты с ума сошел? Маму нервничать заставляешь! Какая проверка? Зачем, ведь это твоя клиника? – ядовитой коброй шипит на меня.

А я одержимо наблюдаю, как распахиваются и смыкаются ее губы. Не вникаю в смысл слов. Лишь по интонации осознаю, что Агата безумно злится, но ее эмоции лишь сильнее меня заводят. Она горячая и душой, и телом. Греет, как печка, пока я вжимаю ее в свой торс. Обжигает.

У меня единственный действенный способ борьбы со стрессом – и вспоминаю я о нем очень не вовремя. Ведь воспользоваться им в кабинете главного врача не представляется возможным.

А жаль…

Еще секунда – и последние мысли выветриваются из головы. Забываю, ради чего я здесь.

Остаются только пухлые губы, к которым я импульсивно наклоняюсь. И запах спелой вишни, что хочется попробовать на вкус. Как тогда в кафе.

- Адам? – Агата вдруг запрокидывает голову назад, уворачиваясь от… поцелуя?

Серьезно? Какого хрена!

Хмурюсь и отпускаю ее. Делаю несколько шагов в сторону, увеличивая расстояние между нами.

Какого черта только что чуть не произошло?

Мало того, что подкатываю к многодетной матери, так еще и целовать ее сам вздумал? Совсем чокнулся!

Табу, мать его! Нельзя сближаться.

Бабы для другого нужны. А мамы – вовсе под запретом! На лбу бы себе закон высечь, ведь с Агатой крышу сносит.

- Проверка закончится, как только ты согласишься мне помогать, - надо бы произнести это увереннее, но голос подводит, предательски срываясь в хрип.

Еще шаг. От греха подальше. Чертовски желанного.

Под ногами что-то шелестит.

- Это что? – опускаю взгляд, а следом приседаю.

Собираю с пола выпавшие из сумки Агаты документы. Мельком мазнув по ним взглядом, застываю, цепляюсь за дату - и переключаю внимание на чертовку.

- Я как раз и собиралась тебе помочь, - выпаливает она встревоженно, но при этом отводит глаза.

Выбрасывает руку к медицинским картам, но я ловлю ее, не позволяя даже притронуться. Пристально сканирую растерянное лицо. Пытаюсь эмоции считать и понять мотивы.

- Да ладно? – тяну недоверчиво.

Просвечиваю Агату будто рентгеном. Но она сохраняет строгий вид.

- Да, но больше нет желания, - дерзко кидает. – Ты ведь маму мою проверками бьешь, - кивком указывает на закрытую дверь.

Не отпуская запястья Агаты, свободной рукой нащупываю телефон – и отправляю комиссию восвояси.

- И как ты хотела мне помочь? – поймав облегченный вздох младшей Бересневой, беру ее в оборот.

Правда, дико воспринимать сам факт, что мне баба помогает. Обычно они только у меня что-то клянчат.

Непривычно. Однако я нуждаюсь в поддержке Агаты. Сам в медицинских шифровках не разберусь.

- Как ты и просил, отобрала карты женщин, которые сделали ЭКО в тот день, - складывает в одну стопку.

По-прежнему в глаза мне не смотрит. Но это к лучшему, ведь я от ее взгляда агатового дурею. А мне дела решать надо. И здравый рассудок остро необходим.

- Значит…

Понимание того, что я приблизился к своему сыну, выбивает воздух из легких. Никогда так не волновался. Ведь каждый из этих детей, чьи матери красуются в картах, может оказаться моим родным.

- Но у меня условие! – вскрикивает внезапно чертовка, и я морщусь. – Даже несколько. Пообещай слушаться меня!

- Любишь командовать? – ухмыляюсь я, а внутренне ликую. Агата поддалась! – Ну, давай поиграем в твою игру, - лгу я, потому что намерен нарушать правила.

- Хорошо, - кивает лихорадочно. Поспешно засовывает документы в сумку. – Я изучу истории дома и…

Вырываю из ее подозрительно дрожащих рук одну их карт, подношу к лицу.