Тройняшки в подарок

Да и пора вспомнить о маме. Мой телефон разряжен, и что она думает о моем местоположении остается догадываться. Думаю, морги она уже все обзвонила и в церковь тоже сбегала.

– Продолжение будет после кофе. Я бы выпила капуччино, только чтобы у него пеночка стояла желательно в палец.

Я тоже умею врать. Самозабвенно и убедительно. Он обрадованно кивает, и звонит заказать кофе. Позавтракать будет нелишним, потому что во-первых и правда жрать охота, а, во-вторых, голова трещит. Игорь снова начинает заливать про университет, а я делаю вид что ничего другое меня и не интересует.

– Ты не рассказала где ты учишься.

– А я не учусь, – улыбаюсь, – я в «Пятерочке» работаю. Товароведом.

Его лицо слегка вытягивается. Вот у парня карьера-то поперла. Час назад он еще жил с мыслью что впервые в жизни трахнул девственницу, а теперь думает что впервые переспал с работником торговли. И все-таки зря я сказала что работаю в «Пятерочке». Надо было наврать что на Даниловском рынке, в отделе рыбы.

– А что делает товаровед?

Товары ведает, блин. Я откуда знаю?

– Ну, проверяет соответсвует ли цены товарам, смотрит качество…

– Интересная работа, – кивает.

Ага, а главное – уважаемая. Зато теперь понятно с каким лицом это чудо врет. Хотя для меня это уже бесполезная информация. Мне с ним детей не рожать и не крестить. Козел. Терпеть не могу мужиков, которые изменяют. Тут у меня женская солидарность просыпается. Хотя она у меня и так не дремлет. Никому нельзя верить, а парням – так вообще никогда. Нахлобучат, как пить дать нахлобучат!

Приносят кофе и какие-то пирожки. Ну и слава богу. Как же я проголодалась! Накинув на себя валяющийся на полу халат, приступаю к позднему завтраку, плавно переходящему в не менее поздний ужин. Игорь смотрит на меня оленьими глазами. Мило, но я-то в курсе что там не только глаза оленьи, но и сам он… А, не суть. Надеюсь его мадам сейчас тоже отжигает с каким-нибудь лягушатником в своем Париже. Иначе непонятно в каких богов тогда верить.

– Ты сходи, прими душ, ладно? Пока я доедаю, – коварно улыбаюсь и подмигиваю. Переигрываю, но он по ходу дела все равно не вгоняет в мои коварные замыслы. И идет! Ну и чудненько.

И, как только я слышу как включается вода, я шустро одеваюсь и, залив в себя остатки кофе, выскакиваю из номера.

Глава 7. Диана

Вот так надо веселиться. Чтобы было что вспомнить! А вот рассказывать ли маме – большой вопрос. Точнее, рассказывать в любом случае придется, только что именно и под каким соусом… Она женщина серьезная и правильная, а я ей что? Про мимолетное знакомство и секс с первым встречным?

Правда я не определилась до сих пор, строгость нравов – это ее осознанный выбор, или следствие безысходности? Она же говорила что у нее был только один мужчина… И тот мой отец.

Главное чтобы потом не выяснилось что я появилась на свет после аналогичного празднования Нового года! Или то было восьмое марта? Посчитать надо. У меня в ноябре как раз День Рождения. А это одиннадцатый месяц. Так что очень похоже на подарок на Международный Женский День. Или на День Защитника Отечества. Ну а что. Носки и цветы забудешь, а вот ребенок – это на долгую память.

Настроение слегка портится. К черту такие подарки!

А может зря я себя накручиваю? Нет, не могла я забеременеть. Я слышала что после первого раза ни у кого не выходит. Это в интернете написано. И в тик-токе говорили.

Бегу к метро, чувствуя легкий мороз сквозь тонкие колготки. И ведь хорошо погуляла! Одной ночью умудрилась вылечить все сердечные раны, нанесенные прохвостом Валерой и даже подрасти в статусе. Чего я только не повидала за вчера и сегодня! Жаль людям не расскажешь.

А может, зря я не осталась на подольше? Жена женой, а еще одна ночь погоды бы не сделала. Но не возвращаться же?

Что же касается Валеры… Я до сих пор искренне считаю что жизнь его должна покарать. Хотя бы минимально. Пусть импотентом станет или коростой покроется… Это на выбор провидения. Но чтобы понял, осознал и покаялся.

Моя самооценка возвращается на прежний уровень, но когда я наконец захожу в подъезд, вся моя уверенность в себе куда-то пропадает. Потому что я точно знаю что будет: экзекуция от матери. Было уже, плавали. Правда так далеко еще не заплывали. Обычно на час опоздаешь, могут половой тряпкой лицо умыть, а меня почти сутки не было.

Ладно, у меня есть железный аргумент: во-первых, я вернулась живая. Во-вторых – здоровая. И, в-третьих, отдохнувшая и морально окрепшая. Поэтому когда я открываю дверь, у меня в голове готов целый монолог оправданий.

Но мать всегда возьмет опытом:

– А ты вообще кто? – выходит в халате, обмотанная шалью.

– Дочь твоя, – разуваюсь, – Вот, домой вернулась.

– Нет у меня детей. Иди откуда пришла.

– Оттуда уже выгнали. – вешаю куртку на крючок и улыбаюсь, – мам, ну ты чего?

– Чего? Ты еще спрашиваешь чего? У тебя телефон уже восемь часов как выключен! И тебе плевать! Тебе же хорошо там было! А как матери?!

– Я могу тебя с собой следующий раз взять. Тебе там тоже хорошо будет, – улыбаюсь, понимая, что меня похоже сейчас выпорют, несмотря на совершеннолетие.