Тройное Дно

Зверев попросил разрешения выйти по естественной надобности.

— Отчего же нет? Прогуляемся.

Они прошли метров сто по дороге, узкой, но хорошо вычищенной. Идти было легко. Легкий мороз. Приятное покалывание на щеках.

— Вам должно быть интересно, что произошло с другими действующими лицами. Корреспондентка ваша жива, не убита, не в бегах. Сидит дома. Окружающие ждут, когда она качнет совершать необдуманные легкомысленные поступки, проявлять женскую сущность. Не проявляет, никому не звонит, набрала консервов, хлеба. На улицу не высовывается.

— Что с моими квартирами, осведомителями?

— Выявлены не все. Но советую не рисковать.

— Что нашли на квартирах, кого?

— Никого не нашли. Ваше счастье. Вот вам список других квартир. Три адреса. Там будете чувствовать себя в безопасности. Вот вам оперативная связь. Одна волна. Устройство нужное. Это выход на меня. Красная кнопка — вызов. И все. Говорим в прямом эфире. Расшифровка кода исключена. Действует в радиусе пятнадцати километров. Разумеется, в черте города. Вот вам номера обычных телефонов. Их два. Работают круглосуточно. Надеюсь, париков и бород не требуется? Вы светиться в городе не очень будете? Как внешность менять резко, надеюсь, знаете. Ну что — вернемся в машину?

Через тридцать минут наставник предложил Звереву надеть на голову легкий черный колпак, причем завязки на шее пришлось затянуть и лечь на заднее сиденье. Значит, «правительственный» отрезок дороги закончился и появились дорожные знаки. Еще через час разрешено было вернуться к лицезрению родного города. Зверева привезли на площадь Восстания.

* * *

Зверев решил начать с того, от чего его оторвали в прошлый раз. Выпить. Путь на Моховую был заказан, да и из центра города нужно было исчезнуть по возможности мгновенно. Несмотря на то что на даче Хозяина принимали его на дипломатическом уровне, кусок в горле все же застрял, а иначе и быть не могло.

Зверев спустился в метро. Хочешь — езжай туда, хочешь — сюда. И, куда бы ты ни поехал, Хозяин будет знать, где ты. Видеть светящуюся точку на плане города. Несмотря на все научно-шпионские изыски, генератор сигнала, маячок, не мог быть величиной с булавочную иглу или маковое зернышко. Это могло быть пуговицей, пластинкой, зашитой в одежду или вставленной в каблук. Несомненно, дублер этот пуговичный находился в универсальном переговорном устройстве, с которым жаль было в принципе расставаться, да и не следовало. Хозяин еще понадобится ему. И потому следовало продемонстрировать лояльность и надежность. А что может быть надежней хорошего банка?

— Я хотел бы стать владельцем индивидуальной ячейки в вашем хранилище.

Девочка, само благодушие и миролюбие, ноги от ушей, головка умная, ушки на макушке, в сережках, где серебряные капельки, не фальшивые, ведь серебро по нашим временам — это недорого, зовет управляющего, и появляется молодой человек, совершенно идеальный, и вот уже коридор и подвал, сзади два мордоворота, но человекоподобные, в костюмах с иголочки, пистолеты под полами пиджаков, сзади, да и зачем они, когда глазки камер сопровождают всю компанию до той самой комнаты, где хранятся тайны.

Открывается тяжелая дверь, мягко плывет на грузных и массивных петлях. Первым приглашают войти Зверева. Затем входит управляющий.

— Загадаете число?

— Нет. Положусь на вас.

— Тогда вот эта. Девяносто семь.

— Что, столько желающих отдать вам свои маленькие тайны на сохранение?

— Что вы, гораздо больше. Просто эта ячейка свободна.

— Хорошо. Пусть девяносто восемь.

— Девяносто семь. Мы дадим вам нечто вроде бирки. Но без вас, естественно, никто не сможет ничего взять из вашего сейфа.

— А если я, скажем, украл бриллиантовое колье жены президента?

— Вы не похожи на грабителя. Поверьте, мы различаем людей с первого взгляда.

— Вы физиономист, психолог?

— Я банкир. А это слово заключает в себе все.

— Но ведь банки иногда…

— Но вы же выбрали именно наш банк. Стало быть, мы делим ответственность, не так ли?

— Вы совершенно правы.

По иронии судьбы денег у Зверева хватило на аренду ровно одной банковской ячейки.

Зверев остался с чревом ячейки один на один. Молодой повелитель судеб отвернулся, позвякивая ключиками, и Зверев положил то, что хотел, внутрь, набрал код, захлопнул дверцу, вставил элегантный ключик в скважину замка, повернул против часовой стрелки. Против…

Снег не думал пока таять, а может быть, это уже надолго, до весны.

* * *

Дома ему появляться было нельзя. Коллеги по борьбе с организованной преступностью тут же захотят если не поговорить, то просто пообщаться и обменяться знаками внимания. На выражение глаз поглядеть. Но вот в общественный туалет ему никто не мог запретить зайти. Не так давно это было одно из главных достижений демократии, сладкая сказка, поначалу так поражавшая обывателя, где цветы и едва ли не павлины в клетках, чистота и дезодоранты. Теперь это просто туалеты с рулончиком, кассой, за которой или женщина цветущего возраста, или мужик под два метра. А в остальном все как и прежде, во времена КПСС и «холодной войны». Иллюзион закончился.