Тройной агент

Как ни странно, подобные вылазки лишь подкрепляли уверенность Мэтьюс в том, что не так уж и опасно жить в столь неспокойном месте. Она и родственникам, и друзьям говорила, что в Хосте будет в полной безопасности, поскольку за забор выходить не станет. Группы местных джихадистов довольно регулярно расшибают себе лбы о стены базы, но серьезной опасности они не представляли никогда.

«Мне она говорила так: ‘Я никогда не позволю себе лезть на рожон — у меня же дети!’ — вспоминает некий коллега из ЦРУ, видевшийся с Мэтьюс за несколько недель до того, как она улетела в Азию. — Наверное, и впрямь в это верила».

С первого взгляда Мэтьюс решила, что жизнь в горячей точке не столь уж плоха. Этот свой первый взгляд на будущий афганский дом она бросила с качающегося борта вертолета «блэк хоук» после получасового полета из Кабула. Город и база ЦРУ притулились на горном плато, окруженном серо-коричневыми хребтами, которые вновь прибывшей показались такими же, как где-нибудь в Аризоне или Нью-Мексико. «Смотришь, и такое вдруг чувство, будто вот-вот из-за утеса выедет ковбой с рекламы ‘Мальборо’», — пошутила она в одном из имейлов своей интернет-знакомой в Виргинии.

Суровая красота этих мест лучше всего открывается с воздуха. На севере, в ясный день хорошо видимые с базы, высятся Белые горы, где моджахеды когда-то отгрохали целый укрепрайон с фортификационным комплексом Тора-Бора, который в 2001 году был взят, но Усаму бен Ладена упустили. Невидимая линия, отделяющая Афганистан от Пакистана, пролегает по другому горному хребту, он пониже и миль на двадцать восточнее. Расположенная между ними территория по афганским меркам почти процветает: сплошь орошаемые поля и кое-где даже деревья — не то что чуть ли не повсеместно в остальной стране: пустая бурая земля, в жаркое время года нещадно выжженная.

Город Хост, население которого составляет 160 тысяч человек (по национальности главным образом пуштунов), в 80-е годы выдержал четырехлетнюю военную осаду советских войск, но остался поразительно целым [32]. Вместо развалин и разорения в глаза бросается обычная бедность: лабиринт грязных улочек с глинобитными дувалами и лавками по сторонам и единственным более-менее приметным общественным зданием — построенной патриархом клана Хаккани Джалалуддином красивой мечетью с бирюзовым куполом. С востока город замыкают бетонные полосы аэропорта «Хост» и территория базы, островок Америки, изолированный от принимающей страны концентрическими кругами «бастионов Hesco» [33]— однотипных для всех американских военных объектов в Афганистане ограждений из прямоугольных мешков с песком — и колючей проволокой «концертина». Летное поле еще хранит кое-какие реликты советского присутствия: приземистую двухэтажную диспетчерскую башню (построенная русскими, она и теперь служит наблюдательной вышкой) и около десятка ломаных летательных аппаратов 1980-х годов по одну сторону от взлетной полосы. Более новые постройки в основном представляют собой военные сборные конструкции — например, грузовые контейнеры, наспех превращенные в казарменные бараки. Все вокруг — как природного происхождения, так и созданное руками человека (сооружения, улицы, дома, транспортные средства, форма военнослужащих), — одного и того же размыто-бежевого или грязно-коричневого цвета, тем более блеклого, что все покрыто слоем вездесущей пыли.

Жизнь за проволокой не только предположительно безопасна, но и уровень комфорта там гораздо выше среднего. В столовой кормят на удивление вкусной едой, вплоть до лобстеров и крабовых ножек по пятницам. В комнате отдыха — телевизор. Снабженный спутниковой тарелкой, он предоставляет возможность смотреть прямые трансляции бейсбольных и футбольных матчей или новейшие голливудские шедевры. Поодаль бар с таким разнообразием вин и таким свежим, всегда холодным пивом, что свободные от службы сотрудники ЦРУ (охрана и обслуга не допускается) постоянно там толпятся. Спортзал блестит и сверкает новейшим оборудованием для фитнеса — от щадящих суставы «эллиптических» тренажеров до стоек со штангами олимпийского стандарта.

Мэтьюс предпочитала бег и вскорости завела привычку после захода солнца, зашнуровав кроссовки, делать кружок-другой вокруг летного поля вместе с довольно пестрой по составу группой военных и сотрудников ЦРУ, называвших себя «Клубом бегунов Хоста». Позанимавшись спортом, она возвращалась в свой больше схожий с трейлером домик, оборудованный тем, что было величайшей привилегией (во всяком случае, с ее точки зрения) — личной ванной. Надо сказать, что Мэтьюс долго спорила, прежде чем ей удалось отвоевать для себя право на такую приватность — роскошь, которой она дорожила больше всего.