Тройной ноль

Пятый навис над человеком. Он не знал, что могли чувствовать никто и чего они боялись. Подозревал, что боялись они мало чего. Но вот о своих сородичах он многое знал.

— Я могу импровизировать.

— Нет, ты будешь летать по переборкам, истратишь слишком много кислорода, и нам придется их прикончить, чтобы самим воздуха хватило. Допрос подождет. Вау никуда не убежит, они тоже.

Девятый разлегся в кресле пилота, застегнув ремень. Он глядел прямо перед собой; голубой свет его т-образного визора отражался в обзорном экране из транспаристали, и эта общая картина делала Девятого необычайно похожим на дроида. Пятый не был уверен, что Девятый говорил все эти жестокие и холодные слова попросту ради того, чтобы запугать заключенных. Порой Пятый даже не был уверен в том, шутил ли он сам.

В войне не было ничего личного. Но почему-то Пятый смотрел иначе на тех типов, у которых в руках не было винтовки и кто не убивал в честном бою. Такие личности были своего рода незримым врагом. Фирфек, даже дроиды и те не скрывались.

Он решил не думать об этом, и не только из-за приказа Ордо привезти пленников невредимыми. Пятый знал, как не убивать, и знал, как терпеть боль, но не был уверен, что умеет причинять боль преднамеренно.

Однако он был уверен, что Вау об этом знал все. Лучше не лишать его работы.

Дарман расположился спиной к переборке, вытянув ноги. Похоже, что он спал, — руки сложены, голова опущена, соответствующая иконка на дисплее Пятого показывала изображение коленей и пояса. Дар мог спать где угодно и когда угодно. Разок он вздрогнул, словно бы кто-то ему что-то сказал, но по комлинку ничего не было слышно.

Атин, пристегнувшись в кресле второго пилота, разбирался с различными планшетами, инфокартами и листами флимси, которые он забрал как у живых, так и у мертвых подозреваемых, и вставлял зонды в инфоразъемы. Он занимался своим любимым делом: разборкой всякой всячины. Девятый иногда хватал те трофеи Атина, что свободно парили в невесомости.

Пятый аккуратно оттолкнулся, направляясь вперед, и протянул Атину клейкую ленту. Тот слегка улыбнулся и приклеил норовившие улететь детали к липкой стороне, прикрепив другой конец к куску брони на руке Девятого.

— Пятый, ты же знаешь, что я не серьезно? — внезапно спросил Девятый. — Ну, когда я начинаю на тебя орать за всякое. Я просто пар выпускаю.

Пятый несколько оторопел:

— Сержант, помнится, при первой нашей встрече ты меня костерил на чем свет стоит. И мы до сих пор братья, верно? Ты просто как сержант Кэл. Он ведь тоже не серьезно.

— Ты видел его по голосвязи?

— Выглядел он вымотанным.

— Бедняга буир. Все-то он тревожится.

Пятый умолк. Он впервые слышал, чтобы Девятый произнес слово «буир» — отец. Пятому больше нравилось, когда страхи прятались за шуточками. А сейчас словно прошлись по свежей ране.

«Через два часа от нас могут остаться одни трупы. Конечно, все мы бывали в таких ситуациях, но…»

Он пожал плечами, отчаянно разыскивая в себе ту сторону, что всегда была готова сострить.

— Не знаю, как вы, воде, но я надеюсь вернуться на базу как минимум ради той выпивки, что Обрим мне пообещал.

— И бесплатных уорровых орехов. — Похоже, Дарман таки не спал. — Фирфек, у меня постоянное ощущение, будто рядом кто-то есть.

— Это я, Дар. Только не проси тебя за ручку подержать.

— Ди'кут. — Он разжал скрещенные руки и повернулся к Атину. — Ат'ика, если ты не можешь расшифровать эти данные, почему бы не послать всю память как есть по голосвязи?

— Этим я и занимаюсь, — не поднимая головы, ответил Атин. Единственным источником света в этом закрытом пространстве было голубое свечение их шлемов. Пятый заметил, что Атин включил фильтр ночного видения, дабы облегчить поиск маленьких разъемов на датапланшетах. — Ты прав. Здесь я ничего не взломаю, но я могу сейчас переслать данные, и пускай Ордо с ними играется, если он сможет обойти защиту. В противном случае я просто здесь все удалю. Может, еще минут десять? Я не могу так просто сдаться.

Девятый аккуратно выбрался из кресла и похлопал Атина по плечу, проплыв мимо него.

— Я буду поддерживать канал открытым. Все равно надо сообщить флоту о скорости нашего дрейфа.

Сейчас им нечего было сказать миру. Канал связи требовал энергии, о чем они могли впоследствии пожалеть, если все пойдет не так, как они надеялись.

Но Пятый все прекрасно понимал. Кэл Скирата с ума сойдет, если не сможет за ними приглядывать в такое время. Когда дело оборачивалось дурно, он всегда, абсолютно всегда говорил одно и то же: «Я здесь, сынок». Он считал своей обязанностью быть рядом с ними. И он всегда был рядом.

Буир для него было верным обозначением. И Пятый не понимал, как Скирата мог по-прежнему верить в более чем сотню спецназовцев.

Комлинк вновь засветился голубым. Появилось изображение Ордо в полной экипировке. Он смотрел не на камеру. Похоже, он находился в штабе флота, раз уж и шлем надел. Принимающее устройство наверняка сейчас стояло у него на столе.