Тройной прыжок

Потом старую школу сломали, и в восьмом классе часть ребят перевели в другую — образцовую имени Н. В. Гоголя. Олега с его тройками взяли туда неохотно. Матери пришлось ходить к директору, упрашивать. Директор говорил о высокой чести учиться в школе, носящей имя великого писателя, как будто Н. В. Гоголь был круглый отличник.

В новой школе порядки были строгие. «КВС» распался. Ребята налегли на учебу. Многие после восьмого класса собирались в техникумы.

А у Олега никак не получалось. Он очень много пропустил в седьмом классе и теперь на уроках часто не понимал. Класс был сильный, ребята почти все незнакомые, спрашивать он стеснялся.

Первое время Олег еще пытался разобраться сам дома, а потом махнул рукой. На уроках, когда вызывали, отвечал невпопад под дружный смех класса.

Он снова стал прогуливать. Утром брал портфель и уходил из дому.

Город небольшой, на улицах легко можно встретить знакомых, и Олег шел к железной дороге.

В стороне от станции ложился в пахнущую нефтью пожухлую траву полосы отчуждения и часами смотрел на проходящие мимо поезда.

Олег завидовал людям, едущим в них. Не только пассажирам классных вагонов, но и машинистам товарных поездов, и кондукторам, и проводникам экспрессов. Ему хотелось ехать с ними, слушать стук колес и ждать, когда покажутся неизвестные города.

Иногда он забирался на пустой стадион и смотрел, как тренируются спортсмены железнодорожного депо и мелькомбината, Там были ребята немногим старше его, но Олег стеснялся подойти к ним и попросить, чтобы они поставили его в ворота или позволили сыграть в баскетбол.

По вторникам и четвергам на стадионе тренировались легкоатлеты. Среди них выделялся один парень: высокий, худой, с виду даже нескладный. Это был мастер спорта, чемпион области в тройном прыжке, гордость города.

Когда все уходили, чемпион продолжал тренировку. Один, он прыгал снова и снова, и его нескладное тело легко летело над землей, отскакивая, как теннисный мяч от песчаной дорожки.

Однажды он подозвал Олега, дал рулетку и попросил: «Замеряй мой прыжок».

Чемпион прыгал почти на пятнадцать метров. Потом он ушел, а Олег забыл отдать рулетку.

Стадион был пуст. Олег снял школьную тужурку, разбежался и прыгнул, в полете оттолкнувшись еще два раза от земли. Ему казалось, он летит так же легко и свободно, как чемпион.

Потом замерил свой прыжок. Он не дотянул и до восьми метров…

Осенью стало хуже. На кино у Олега деньги бывали редко. Но в конце концов он открыл замечательное место: районный дом санитарного просвещения. Там с утра начинались лекции с диапозитивами. Ходили на них в основном пенсионеры.

В маленьком зале было тепло. Олег приходил туда к десяти часам, садился в последний ряд и, вместо того чтобы заниматься алгеброй и химией, слушал лекции о борьбе с бруцеллезом или о том, как предупредить гипертоническую болезнь.

Мать ничего не замечала. Утром он уходил, как всегда. Вечером мать часто дежурила на работе. Она работает на междугородной телефонной станции старшей смены. По телефону ее всегда называют «девушка», и Олег знает, что ей это нравится. Она ведь немолодая — ей тридцать шесть исполнилось.

В школе Олег был «чужой», поэтому им не очень интересовались.

Так он провел зиму, а к весне стало ясно, что экзамены ему не выдержать и придется оставаться в восьмом классе на второй год.

Олег решил не дожидаться неизбежного и сказал, что хочет идти работать на железную дорогу, как отец.

Мать сначала ничего не могла понять, сколько он ни твердил, что ему уже шестнадцать лет, он имеет паспорт и хочет начать трудовую жизнь, а потом пошла в школу, и все выяснилось…

2

…Господи, как я в тот день трусил! У меня просто тряслось все внутри, когда мы шли домой из школы. Сейчас даже смешно вспомнить…

Я ждал грозы. Мама у меня невыдержанная. Но тут она всю дорогу молчала.

Дома нас ждало письмо от отца. Я всегда читаю его письма первым, но на этот раз не посмел взять. Мама разогрела ужин, сама есть не стала.

Письмо пробежала быстро, а не так, как всегда. Обычно она каждое письмо целый день читает.

Я потихоньку взял письмо, вышел на улицу и прочел при свете уличного фонаря.

Отец спрашивал, с какими отметками заканчиваю я восьмой класс, обещал привезти в подарок живого крокодила. Это было похоже на него. Он все думает, что мне тринадцать лет.

Когда я вернулся, мама уже лежала в постели. Свет был погашен. Я тоже лег на свою тахту. Заснуть никак не удавалось.

Свет от проезжавших по улице автомашин скользил по потолку и выхватывал из темноты склоненные, полные напряжения лица атлантов. Они вечно несли свой тяжкий груз.

Я услышал сдержанные всхлипывания. Плакала мама.

Я не посмел встать и подойти к ней. Накрылся с головой одеялом и заткнул уши…

Когда это было? Кажется, прошел целый год.

Потом мы ходили с мамой в депо. Там хорошо знали отца и меня согласились взять учеником слесаря.

Сегодня, как все последние дни, я собрался на работу. Первый раз я пошел в депо в вечернюю смену.

Думал ли я, что буду возвращаться домой в мягком вагоне скорого поезда…

3

На столе лежала записка: