Троица

Как и во всех отдаленных имениях, Сандал в отсутствие Йорка управлялся доверенным распорядителем, и крепость неизменно была готова к приезду господина. У Йорка было издавна заведено по меньшей мере дважды в год навещать каждый из своих крупных домов, проводя там достаточно времени для подсчета доходов и оценки всех затрат на работников и снабжение, будь то возведение новых конюшен или углубление русла какой-нибудь местной речки для предотвращения паводков. Едва армия во главе с Йорком и Солсбери пересекла внешнюю границу имения, как вперед полетел гонец с известием, и в своих частных покоях замка встрепенулся сэр Уильям Певерилл, приступая к немедленному исполнению своих обязанностей. Певерилл был уже далеко не молод, однако вся рутина по приезду герцога была давно отработана и особых тревог не вызывала. Из ближайшей деревни Сандал Магна были спешно отозваны уехавшие по домам на Рождество слуги, которые, вполголоса чертыхаясь, ватагами устремились по дороге обратно в замок, встречать нагрянувшего сюзерена.

Покуда герцог приближался к подножию длинного холма, ведущего прямиком в Сандал, Певерилл три раза проверил мясные запасы замка, со все более растущим изумлением переспрашивая влетающих конных гонцов. В расположенные за стенами амбары, птичники и хлева посылались вооруженные тесаками мясники с подручными. Свиньи в крытых соломой свинарниках, куры и даже квелые по зиме гуси – вся эта живность должна была последовать в котлы и на вертела, если верить вестям, что по дороге сюда двигались маршем тысячи солдат. Двунадесять дней Рождества еще не истекли, и сэр Уильям понимал: сюзерен по приезде так или иначе затребует пир. На главных кухнях уже топились печи; зажглись очаги и в двух сводчатых подвалах, которые пускались в ход лишь по праздникам. По всей крепости во все стороны бегом бежали челядинцы, попутно нацепляя что понаряднее – кто натирал, кто намывал, кто драил; без дела не оставался никто.

Йорк с Солсбери ехали во главе колонны, хотя и здесь во все стороны на мили рассылались разведчики. Солсбери посещал Сандал впервые и был впечатлен спокойной благостностью владений, во всяком случае, извне. Суматохи приготовлений в стенах замка видно не было. Поля и дорожки вокруг были ухожены, а из своих лесных зимовий вышли углежоги и, стоя у дороги, смотрели на колонну и чинно помахивали своему господину шапками.

По мере того как воинские ряды медленно всходили на холм, ветер с каждым шагом усиливался, кусая руки и лица до озноба и онемения. На самой высокой части цитадели, значительно выше крепостных стен, снизу различались крохотные фигурки. Солсбери поморщился от мысли, что ночь ему, может статься, выпадет провести там, на продуваемой льдистым ветром верхотуре, за высматриванием врага. Равнина вокруг Сандала была в каждую сторону расчищена на полмили. За пустыми полями начинались густые леса, которые тянулись через холмы и казались отсюда безбрежными.

Непосредственно в крепость имелся только один вход – через глубокий ров, вид которого привел бы в отчаяние и пехоту, и конницу. Приближаясь к воротной башне, Йорк с любопытством туда заглянул. От беспрестанных зимних дождей уровень воды во рве составлял несколько футов – бездонная глубина, куда уходило отраженное небо с облаками. Подъемный мост к приезду сюзерена был спущен, и были вывешены знамена, под которые они с Солсбери проехали бок о бок, через воротную башню со стенами, толщина которых в основании насчитывала двенадцать футов.

Своего коня Солсбери направил следом за Йорком, и за ними в крепостные ворота стали вливаться бессчетные ряды воинства. Внутри пространство в виде подковы составляло не больше двух акров, окружая еще один крутой обрыв перед торчащей кулаком навесной башней-барбаканом из темного камня, примерно на тридцать футов ниже основного двора. Во время войны ей отводилась роль второго препятствия, наполненного солдатами и снабженного собственным подъемным мостом. Барбакан преграждал единственный доступ наверх к цитадели, вздымающейся над всем замком. Эта башня была возведена на вершине своего отдельного холма – последний оплот обороны, если крепость все-таки окажется взята. Но чтобы до него хотя бы добраться, штурмующие должны были с боем прорваться через два рва, а затем вверх по валу преодолеть еще один подъемный мост, третий по счету. При его поднятии цитадель полностью отделялась от остальной твердыни.