Троица

Иду.
Среди молчаливой толпы спешащих куда-то людей.
Среди их дыхания, мыслей, страхов, надежд иидей.
На лицах написано что-то из серии: «Где мы?!», икаждый— всебе.
Мне бы идти да идти, стаким же лицом, покорившись судьбе.
Но почему-то мне хочется выйти из стада.
Встать на обочине, крикнуть погромче: «Не надо!»
Заставить их встать, оглянуться, увидеть других.
Разлететься по миру вихрем осенним из листьев сухих…
Но япродолжаю идти.
Итак же, как все, рассуждаю стандартно.
Оковы звенят втишине, натирая лодыжки худые, азартно.
Мне никогда не осилить бесплодной борьбы сбесплотной судьбой.
Мне бы остаться хотя бы подольше собой…
Иду.
Несу своё тело вперёд, вновый день.
За мной по асфальту скользит моя робкая тень.
Которая знает всю правду отом, что яесть.
Но молчит.
Щадя мой ответственный разум. Не споткнувшись ни разу.
Молча мне вспину кричит…

«Знаю старую кухню. Где, сидя вварёных джинсах…»

Знаю старую кухню. Где, сидя вварёных джинсах,
развесив налицо разноцветную чёлку, пишешь втетрадке вклетку стихи олюбви, без толку. Дымится меж пальцев «Вега», это круто иочень модно, вуглу притулилась гитара, ипусть берёшь пару простых аккордов, но иэтого достаточно для скандала. Соседи ругают громко, вглаза, что напишут вшколу, за глаза зовут проституткой имечтают поймать споличным, но ты пишешь стихи втетрадку ине даёшь никогда им повод. Сидишь за столом на кухне, вгустом сигаретном дыме, вглазах мудрость всей Вселенной, лодыжки совсем худые. На запястьях опять порезы, инет никакой надежды, что тетрадку кто-то увидит искажет: как здорово, детка. Сидишь застолом на кухне, бренчишь на гитаре ипишешь. Тытожевтетрадной клетке. Живёшь. Ивсё ещё дышишь.

«Иди ко мне…»

Иди ко мне…
Что бы стобой ни случилось.
Как бы ни повернулось, ни покатилось —
Иди ко мне.

Иди ко мне.
Ятебя успокою.
Приласкаю. Согрею. Укрою.
Иди ко мне.

Иди ко мне.
Яжду постоянно.
Если любишь, то это не странно.
Иди ко мне!

«Из чего же, из чего же, из чего же сделаны все психиатры…»