Троица. Будь больше самого себя

Со ступенькой у «конструктора», как вы понимаете, возникнут ещё большие проблемы. Там ведь, вроде бы, и спинка даже есть (торец вышестоящей ступеньки). Но если каждая ступенька – это стул, то что же такое «лестница»?..

Вероятно, «центрист» к этому моменту совершенно потеряет интерес к происходящему, потому что ему «всё и так ясно», а все эти усложнения попросту ни к чему – мол, я вижу в этих вещах стул: стул – это всё, на чём сидят, а всё остальное – детали.

В этот момент на сцене появится «рефлектор», который произведёт неизгладимое впечатление на «конструктора» тем, что ответит ему на вопрос о ступеньках: «Это же амфитеатр!»

«Конструктор» посмотрит на него заворожённо. Но через мгновение уже задумается, а не являются ли сидения в амфитеатре вытянутыми «диванами»?..

И пока он углубляется в свои новые рассуждения, порождённые дополнительными вводными, «рефлектор» уже весь в восхищении – какой же невероятный и чувственный стул на этой картине! Потрясающе, восторг и всяческая невозможность!

«Центрист» обрадуется, что, наконец, кто-то его понял: в стуле увидели стул, какое счастье! Но радость «рефлектора» выведет «конструктора» из оцепенения, и он уставится, наконец, на картину: «И правда, тут что-то не то! Но что не то? Ах да, не соблюдены пропорции!»

Пока он размышлял над абстрактными характеристиками «стульев», «диванов», «табуреток», «пеньков», «амфитеатров», «ступенек» и т. д., пытаясь определить, что всё это значит, оказывается, что на картине-то – невозможный стул!

Если мы его воспроизведём, следуя данному чертежу, то он непременно упадёт! Всё, мы снова временно теряем «конструктора». Ему надо это осмыслить.

На сцене остаются «центрист» и «рефлектор». Осчастливленный тем, что он наконец понят, «центрист» начнёт строить с «рефлектором» стаю: раз ему интересна картина, то надо ему о ней рассказать, чтобы создать общее пространство коммуникации!

«Нравится, да? – спросит он у “рефлектора”.

– Ну конечно, это же Ван Гог! У него все стулья невозможные! Это уникально-сущностные стулья Ван Гога, ни с чем не перепутаешь!»

«Рефлектора» тут же заинтересует, почему с Ван Гогом именно так, потому что «Ван Гог» – уже само по себе – звучит очень по-эстетски, кроме того, непонятно, почему Ван Гогу столько внимания (его заслуживает сам «рефлектор»!), и вообще «в этом что-то есть».

«Центрист», почувствовав свою нужность и социальную ответственность, тут же вспомнит о том, кто такой Ван Гог, каким он был человеком, какая у него была тяжёлая судьба – картины не продавались, с женщинами не складывалось, психическая болезнь, опять же…

Но где-то на фразе «картины не продавались» (после чего «центриста» чёрт дёрнул сказать, что сейчас такие стулья стоят на Sotheby’s миллионы долларов), «рефлектор» теряет к нему всякий интерес – он внимательно изучает полотно и пытается понять, как бы сделать что-то подобное: «Что заставляет людей платить за эту жуть такую кучу денег?!»

В этот момент просыпается «конструктор»: он всё знает о том, как организован рынок современного искусства, о том, кто такие импрессионисты, экспрессионисты, а также и то, что суммы на Sotheby’s исчисляются в фунтах стерлингов, а не в долларах.

«Центрист» снова начинает скучать, поскольку социальная ткань его общения с товарищами разрушена, сущности вангоговских стульев им неинтересны, а сам он, вроде как, никому не нужен – а как же хотелось командной работы!

«Рефлектор» и вовсе начнёт раздражаться. Во-первых, всё внимание его товарищи уделяют теперь Ван Гогу. Во-вторых, для него самого нет в этом месте пространства для творческого манёвра. В-третьих, сколько вообще можно об одном и том же!

Но где наш «рефлектор» не пропадал… Окинув взором происходящее вокруг него безобразие, у него родится гениальная мысль создать производство странных стульев, забрендировать их «Ван Гогом», продать их миллион миллионов и стать лидером списка Forbes, чтобы потом купить Sotheby’s!

В голосе «рефлектора» послышатся нежные, чуткие, трогательные нотки… Да, это он пошёл соблазнять «центриста», чтобы тот его план проработал и реализовал. В конце концов, это же бизнес, производство, логистика, а потому кто-то должен заняться другими людьми в этом деле (без них, к сожалению для «рефлектора», никак нельзя).

Итак, «центрист», очарованный обаянием «рефлектора» и множеством правильных слов (про «команду», «боевой дух», «плечо товарища» и важность давать людям «стулья»!), уже мчится к «конструктору».

Хотя самому «центристу» очень скучно слушать про ножки, сидушки и прочие спинки, сейчас это важно для дела. Без него «конструктор» до результата никогда не доберётся – всё время будет куда-то уползать в сторону.

В общем, «центрист» берёт на себя «конструктора». Он будет его теперь системно реконструировать (благо с зеркальными нейронами у «центриста» всё очень хорошо) и направлять.