Троица. Будь больше самого себя

Во-вторых, ориентация в окружающем мире. Допустим, что естественное чувство боли не помогает вам ориентироваться в окружающем мире, не даёт вам нужных, подсознательных подсказок – где действовать осторожнее, где аккуратнее, где деликатнее.

Очевидно, что эта своего рода слепота чревата возникновением опасных для вашей жизни ситуаций – вы будете вечно ввязываться в какие-то передряги, лезть туда, где опасно, да ещё и без страховки (зачем вам страховка, если вы не боитесь последствий своих действий?).

Если это ваш случай, но вы всё-таки ещё живы, то вам, судя по всему, как-то удалось компенсировать этот «дефект» своей психики. Что же позволило вам выжить в этом мире, если на физиологический и оберегающий вас страх боли вы рассчитывать не можете?

Скорее всего, вы научились просчитывать и запоминать ситуации, в которых можете столкнуться с возможными неприятностями. Да, там, где не помогает физиология, приходится полагаться на рассудок – «аналитический ум».

Скорее всего, вам было не особо больно, когда вы упали на прогулке и расшибли колено. Но вполне возможно, что вас напугала реакция вашей мамы, которая впала из-за этой «мелкой царапины» в панику и устроила вам за это отлуп с головомойкой, а самое печальное – лишила вас возможности вдоволь позаниматься тем, что так для вас важно и интересно.

– Что ты творишь?! Куда опять залез?! Почему под ноги не смотришь?! У меня из-за тебя когда-нибудь сердце разорвётся! Никаких тебе больше динозавров, понял?!

Разорвётся у неё сердце или нет – вас в ваши пять лет вряд ли волновало. Но вот остаться без нового динозавра – это риск существенный… Что ж, придётся теперь просчитывать траекторию своего бега, чтобы не напороться… на мамино негодование.

Впрочем, рассудительность, с другой стороны, скоро поможет вам научиться скрывать от мамы полученные травмы – тоже выход. В общем, зачем чувствовать, если можно думать? И да, мы развиваем соображаловку и всё больше превращаем себя в «мыслителя».

Впрочем, и это ещё не все следствия…

В-третьих: любопытство и новаторство.

Представьте, что вы ребёнок с низким порогом боли и вам предлагают вписаться в какую-нибудь авантюру – прыгнуть с обрыва, залезть в какую-нибудь трубу, подебоширить в заброшенном здании, построить на дереве шалаш, поджечь сухую траву, расплющить патроны под колёсами электрички, ну и мало ли что ещё…

Вероятно, подобные эксперименты вас вряд ли вдохновят. Вам будет тревожно, потому что ваша амигдала хорошо знает, чем заканчиваются падения, удары, ожоги и прочие подобные несчастья. Для неё, благодаря низкому болевому порогу, все эти «приключения» уже не раз заканчивались самым настоящим ужасом и стрессом.

Но если вы ребёнок с высоким болевым порогом и ваша кора безраздельно властвует над подкоркой, то вам, разумеется, все эти несчастья неведомы.

Ну, подумаешь – руку ударил, ногу сломал. Неприятно, конечно, но мозг не фиксирует на рефлекторном уровне тех обстоятельств, в которых данная неприятность случилась, а потому и на будущее особых выводов он не делает.

Зато вам крайне любопытно – обрывы, заброшенные здания, патроны, костры, несущиеся поезда! Ничего (а точнее – индивидуальный инстинкт самосохранения) не сдерживает вашу поисковую активность.

Поэтому когда вы видите какой-то лаз, разваливающееся здание, песочный карьер, бесхозные предметы и деревья, на которые можно забраться, а тем более настоящее оружие (!), вы загораетесь энтузиазмом.

Вы чувствуете невероятный азарт, драйв, предвкушая встречу с чем-то новым и неизвестным! И да, в этом вам товарищ с низким болевым порогом (и выраженным инстинктом самосохранения) – не товарищ. Нужно искать кого-то побойчее, поживее и побезумнее! Иначе скучно…

Формируется ещё один поведенческий паттерн:

• один стремится к проверенным и понятным ситуациям, а новое его пугает и напрягает,

• другой, напротив, жаждет приключений (причём, сразу на все точки), всё неизведанное будоражит его чувства и вызывает предвкушение исследовательских восторгов.

Простая вроде бы вещь – болевое ощущение. Но если у двух особей оно разное, то и схемы поведения у них будут существенно различаться. А их психологические типы, после всех стадий взросления, окажутся в чём-то диаметрально противоположными.

Когда один ребёнок постоянно лезет в драку, а другой ищет любые способы, чтобы её избежать, можно быть уверенным, что взрослые из этих детей вырастут разные.

Да, все мы «родом из детства», но наше детство родом из наших генов.

Когда одному хочется экспериментировать, а другому нужно, чтобы всё было понятно, предсказуемо и знакомо, последующие отличия в психологических типах неизбежны. И так далее, далее, далее…